Мак не ответил, посмотрел на повешенного врача, внезапно осознал, что это одеревенелое лицо отныне тоже будет являться ему во снах, и спросил:
– За что его казнили?
– Эта гнида лечила огров, – бодро ответил хорунжий. – Его при контрнаступлении взяли. Один остался на всю больницу, остальные убёгли. Типа там какая-то подстилка арцатская осталась, или даже две, и он бросить их не мог. С понтом роды принимать собирался. Добреньким хотел прикинуться. Но этого хорька быстро раскусили, его по каналам пробили, а он засвеченный, даже интервью какое-то давал кукарекам из Арстотцки, его по телеку даже показывали, как он из Ведора наших баб к врагам увозил. Так что получил свое этот сморчок по заслугам, можете не сомневаться, мистер Калло.
Мак и не сомневался в благих намерениях господина хорунжего. Не сомневался в том, что тот не сомневается. А очень хотелось, чтобы было наоборот.
– Он ведь врач, – сказал Мак, – а врач дает клятву лечить людей в любых обстоятельствах.
– Так он не людей лечил, а огров, мистер Калло, – невозмутимо произнес хорунжий.
– А откуда такая уверенность, что он принимал роды у арцатских подстилок, а не у честных колечианок? – спросил Мак, вглядываясь в пустые глаза вояки.
– Если они принимают помощь от арцатни и коллаборационистов, значит они сами предатели и коллаборационисты. Все просто, мистер Калло.
Мак покачал головой. Все просто. У таких всегда все просто. Есть правильные роженицы, а есть не правильные. Есть чистые младенцы, а есть не чистые. Есть полноценные люди, а есть не полноценные, или вовсе не люди. Таким рассказывать о подлости или бессмысленной жестокости – бесполезное занятие. Для них это предмет не стыда, но гордости. Но с такими можно и по-другому. Можно ведь указать не на низость, а на глупость. Некоторые на этой планете, как оказалось, просто обожают смаковать собственные мерзость и беспринципность, а вот дураком себя чувствовать никто не желает. Такую стоеросовую дубину, как этот бравый солдафон, наверно, ничто не проберет, но все-таки шансы увеличивает… Для того чтобы это понять, не нужны расчеты Алисы-нейросимбионта.
– Скажите, хорунжий, а вы слышали о том, что недавно к нашим славным войскам попал в плен один из Негласных Паханов? – спросил Мак как бы невзначай.
– Еще бы, мистер Калло! – отозвался вояка. – Крестником его кличут. Это такая падаль, которую прикончить на месте надо было. И не сразу прикончить, а с мучениями, чтоб медленно эта гнида подыхала, чтоб страдала!
– Почему?
– А потому что, говорят, у него свой маленький театр пыток есть. Говорят, он наслаждается, когда пытают. Сидит такой в темноте, чтоб его видно не было, и смотрит, как на освещенной сцене кого-нибудь насилуют или сжигают заживо, или распинают, или забивают цепами, или кувалдой дубасят, или серпом яйца отрезают. Ладно б он своих огров так мучал. Так он и наших так же. Знаете сколько он наших пацанов запытал! Тварь он конченная, мистер Калло.
Мак, уставившись в серую даль, неопределенно покачал головой, прислушался к навязчивому скрипу перекладин, принюхался к сладковатому запашку, чуть поморщился из-за колкого ветра, бьющего в лицо, подумал о том, что по ощущениям окружающая среда мало чем отличается от пси-импульсов, исходящих от солдафона, и спросил:
– А почему такого форменного садиста отпустили?
– Так его ж не просто так отпустили, его на наших пацанов поменяли, – сказал хорунжий. – Вы же сами в переговорах участвовали, мистер Калло. По удачному курсу поменяли, скажу я вам.
– А ведь изначально личность Негласного Пахана обещали подвергнуть деанонимизации, – заметил Мак, – но так и не сделали этого. Обещали ведь?
– Ну… обещали, – сказал хорунжий, – мало ли кто кому что обещает…
– А если он так расправлялся с вашими пацанами, может, тогда его в принципе нельзя было ни на кого менять? Может, есть такие генералы, которых не меняют на солдат? а выкупы и подавно за таких не берут?
– Ну…
– А если вам обещают одно, а делают другое, то, может, и договариваются за вашими спинами, – с напором произнес Мак. – Вы сейчас кровь проливаете, а потом окажется, что зазря все это?
– Это как?! – возмущенно гаркнул вояка, отступив на шаг.
– А вот так! – сказал Мак со злостью. – Кто-то ж проливал кровь, наступал, окружал, Крестника в плен брал. А теперь Негласного Пахана отпустили и рожи его даже не показали. А значит, все это зря было. Крестник жив и здоров с атаманами договорился, а пацаны – в могилах. Крестник с выгодой и атаманы с выгодой, а пацаны – снова в могилах. Пацанов, получается, отъюзали и выкинули, как лохов…