– А… тут такое дело, мистер Икс, – мгновенно стушевался Каленск, – я прямо жестко прошу прощения… прям совсем жестко… так получилось, прямо не знаю, как получилось… в общем…
– А чем тебе, уважаемый, не нравится буквенное сочетание EZIC? –замогильно спокойно спросил Вестник. – Какая из четырех букв тебя, уважаемого, не устраивает? Какая? Ты, уважаемый, скажи, не стесняйся. E или I, или C? Или Z? Может, тебе Z не нравится? Тебе буква Z нравится или не нравится? Может, ты – не патриот? Может, ты – предатель родины?
– Ладно, ладушки, – Каленск отступил на полшага, – я все понял…
– Кому слава? – угрожающе спросил Вестник и сделал полшага.
– Слава Арстотцке! – выкрикнул Каленск и снова отступил на полшага.
– Во имя победы! – механически ответил Инспектор.
– Молодец! – удовлетворился Вестник. – Как зовут сбежавшего?
– Мак, или… Ререм-Мак, кажется, – сказал Каленск.
– Совсем молодец, – Вестник, шагнув по направлению к охраннику, вскинул руку, схватил Каленска за лоб, затем отчетливо прошипел:
– Контакт! Мне нужен контакт!
В глазах Инспектора потемнело. Такого в своей жизни он еще никогда не видел, что-то совсем непонятное, а оттого – жуткое: побледневший Каленск дернулся, будто его током шарахнуло, пустил с посиневшей дрожащей губы вязкую слюну, руки его бессильно повисли.
– Не повезло, – произнес Вестник задумчиво, – второй раз за короткий срок трансгрессируешься… Теперь вспоминай этого самого Ререм-Мака, как выглядит… отчетливо вспоминай… за что ж ты его так?.. садюга… вспоминай до сломанного носа, до допроса вспоминай… вот… вот… молодец… совсем молодец…
Вестник убрал руку со лба Каленска, брезгливо вытер ее о плащ:
– Теперь иди в казарму. Если кто-то будет пытаться с тобой заговаривать, отвечай, что очень устал и хочешь спать. В казарме ляжешь спать. Когда проснешься, все забудешь. Все, абсолютно все, что произошло здесь, ты забудешь, – Вестник посмотрел на Инспектора, ядовито улыбнулся.
– Я уже забыл, – сипло произнес Инспектор.
– Все забыть, – еле ворочая языком промямлил Каленск, опираясь о стену, повернулся на непослушных ногах и, спотыкаясь, побрел прочь; перед тем, как окончательно уйти, пробубнил:
– Слава Арстотцке…
– Во имя победы, – по инерции отозвался Инспектор.
Вестник бросил изучающий взгляд на свою ладонь, еще раз вытер ее о плащ, но уже без брезгливости, затем сказал:
– Вот тебе следующее поручение. Если через твой КПП будет проходить некто с фамилиями или именами Мак, Ререм или Ререм-Мак, ты его не задерживай, а немедленно дай знать. Сам знаешь как.
Инспектор кивнул.
– Внешность подозреваемого я отнейронил, нарисую по памяти, кто-нибудь через пару дней придет и передаст тебе ориентировку с копией рисунка. Если увидишь кого-то сильно похожего, не задерживай, просто дай знать.
Инспектор снова кивнул.
– Вопросы?
Лишних вопросов задавать не хотелось, но как-то само собой вырвалось:
– Что будет с Каленском?
Вестник пожал плечами:
– За халатность отправят с границы в тюрьму. Пока что охранять, а не сидеть. Ему там с его садистскими наклонностями самое место. Может, пойдет надзирателем в лагерь беженцев. Еще вопросы?
Инспектор отрицательно покачал головой, прикрыл веки, потер виски – от происходящего голова шла кругом:
«Отнейронил – это как? С головы образ подозреваемого вытянул и в свою пересадил, что ли? Вот так просто через тактильный контакт? Это нечто такое…»
– Слава Новой Арстотцке! – разнеслось эхом в коридоре.
– Во имя победы! – рефлекторно ответил Инспектор, а когда поднял глаза, обнаружил, что мистер Икс исчез.
И кубик тоже пропал со стекла. Как будто ничего и не было. И спросить не у кого: Каленск все забудет. И подтвердить нечем: на камерах и диктофонах будет белый шум. Даже когда кубик не горит синим, все равно белый шум на камерах получается почему-то. Проверено на практике.
«Может, это все галлюцинации? Шизофрения, раздвоение личности, бред? Хоть бы бред! В психушке всяко лучше, чем на каторге. Может, вызвать следователя Вонела и во всем ему сознаться? Нет. Этот упырь сразу за жопу возьмет, ему план по посадкам выполнять надо и своего человека на КПП устроить… Страшно. Страшно нынче жить а Арстотцке. А где не страшно? Не страшно жить там, где нас нет».
Инспектор сделал глубокий вдох, взглянул украдкой на семейную фотокарточку в углу стола и на выдохе гаркнул в микрофон:
– Следующий!
День 6
Снова пронзительный свист – снова бахнуло. Где-то справа и сзади.
Вздрогнув и затаив дыхание, Мак тревожно оглянулся. Расстрелянные дома – изуродованные, пустые, мертвые. Да, бахнуло, кажется, справа и сзади…