«Такова суть всех инфернальных сообществ, не преодолевших порог Синед Роба, – вопиюще хладнокровно заметила Алиса. – Прямо сейчас ты не можешь ничего изменить. Рекомендую позволить мне временно заблокировать основной мозговой пси-центр, чтобы не подвергать наш организм дополнительному износу из-за чрезмерного количества входящих негативных данных, для ориентирования у тебя останутся периферийные пси-центры, но, вероятно, их будет недостаточно для…»
– Я тебя ненавижу! – громко прошептал Мак.
– Ненавидишь? – отозвался Сергиу. – Дело твое, но, будь добр, исполни обещанное. У нас договор был.
– Это не тебе, – Мак с трудом оторвал ладони от лица, посмотрел с укором на напарника, – не обращай внимания.
– Так что там со сканированием? – нетерпеливо спросил Сергиу.
– Бесполезно, ты прав, мы им не можем помочь, – сказал Мак, – идем дальше.
На лице Сергиу отразилось явное облегчение. А самым мерзким было то, что Мак уловил легкие нотки радости в ауре своего напарника.
«И тебя я ненавижу тоже», – подумал Мак, непроизвольно сжимая кулаки.
Впервые в жизни ему захотелось ударить разумное существо. Пускай и ниже эволюционно, но все же разумное, способное к рефлексии, умеющее любить, могущее, пожалуй, даже отдать свою жизнь за другого. Точнее – за другую. За свою Элизу. Только за нее и больше не за кого. На остальных ему плевать. А ведь он – далеко не самый плохой экземпляр, топчущий серую почву этой молочной планеты.
Мак сделал глубокий вдох. Выдохнул. Кулаки сами собой разжались.
В конце концов, Алиса права: такова суть инфернальных сообществ. И если сейчас въехать Сергиу по лицу, инфернальности это не убавит, а лишь увеличит. А ее нужно уменьшать. По крайней мере, стараться уменьшать. Хотя бы думать, что ее можно хоть немного уменьшить. И да, придется пока попритупить свою чувствительность, иначе будет совсем худо.
«Алиса, заблокируй основной пси-центр», – мысленно произнес Мак, а вслух, подхватив рюкзак, сказал:
– Идем спасать твою Элизу.
«Исполнено. Начался процесс блокировки. Это займет около тридцати минут», – послышалась мысль симбионта.
Они продвигались вдоль улиц с чрезвычайной осмотрительностью, крались, точно пугливые тени, по-над домами. Сергиу велел при проходе мимо окон держать голову под подоконником, и Мак послушно выполнял инструкции напарника, хоть и ходить на полусогнутых было не совсем удобно. Когда нужно было повернуть в какой-нибудь проулок, Сергиу сперва ложился, а потом осторожно выглядывал из-за угла. И только после того, как он убеждался, что впереди относительно безопасно, они двигались дальше.
Мак ощущал дискомфорт. Заблокированный пси-центр ослеплял ментально, лишал возможности сканировать пространство, ощущать присутствие живых существ. По дороге попадались изрешеченные пулями, изуродованные шрапнелью и даже обгоревшие до черна человеческие тела. Мак предполагал, что все они давно мертвы, но стопроцентной уверенности в этом не было. Не мог он также определить, есть ли опасность впереди, нет ли засады за ближайшими руинами, прячется ли кто на верхних этажах или на крышах, целятся ли в них прямо сейчас. Приходилось полностью и безоговорочно полагаться на интуицию Сергиу.
Перелезая через небольшую стенку, Мак спугнул собаку. Она грызла ногу обугленного трупа. Мак, ничего не чуя, спрыгнул прямо на зверюгу. Та, взвизгнув, отбежала на несколько метров, злобно зыркнула на обидчика. Мак растерянно посмотрел сперва на псину, потом на то, что когда-то было живым человеком. Скрюченные угольные пальцы, согнутые в локтях, изодранные, со свисающими закопченными клочьями мяса руки, оскалившийся черный череп. Мертвец будто слал последнее свое проклятье кому-то. Кому?
«Может мне, – подумал Мак, – или моему кораблю, скрытому за облаками в небесах. За то, что я – не они. За то, что не знаю, каково это – быть похороненным заживо на жуткой планете, и, не ведая звезд, жить в огромном могильнике, где есть лишь Тьма, Ужас и Боль. За то, что я не успел и не смог им помочь. Потому что даже вчера было уже поздно».
– Пшла, тварь! – гаркнул Сергиу.
Мак вздрогнул, а собака, обиженно клацнув зубами и поджав хвост, нехотя скрылась в кустах.
Сергиу посмотрел на напарника, а затем вдруг ухмыльнулся и сказал:
– Аппетит испортили! Ничего еще найдет, что пожрать. Тут этого добра много.
Таких слов Мак не ожидал. Сощурившись, он внимательно посмотрел на своего товарища. Как будто что-то в нем, в этом аборигене молочной планеты, менялось прямо на глазах, будто вылазило изнутри нечто темное и гнусное, чего Мак раньше не замечал.