– Кто такие назгулы? – спросил Мак.
– Назгул – это от НАЗГ, – пояснил Сергиу, – Народной Автономии Западного Грештина. Ее Негласные Паханы создали, сразу как войнушку эту замутили. Есть еще НАВГ – Народная Автономия Восточного Грештина. Ее создали в первую войну, когда я воевал, когда у Колечии пол-Грештина отжали. В общем, мужчинам Грештина повезло меньше всего. Всех под одну гребенку – и вперед! За Арстотцку! Говорят, их даже не обучают толком, просто кидают как мясо. Хотя и у калечей не лучше, у них тоже молокососов на убой кидают.
Вечер окончательно перешел в ночь. К пулеметным трелям добавился грохот тяжелых орудий. Где-то вверху полыхнуло, на мгновение осветило комнату через оконце, и Мак увидел грозные черные силуэты причудливых туч, плотно закрывавших звездное небо. Потом бахнуло – с потолка посыпалась штукатурка. Мак снова взглянул вверх, в окошко: тучи, слабо мерцая в канонадных отсветах, почти не проглядывались во тьме, и только беспрестанно повторяющиеся взрывные хлопки сотрясали дом. Как бы местные дикари не обжигали друг друга смертоносным пламенем, убийственный свет не мог пробить черные облака, и узреть таинство звезд им было не под силу. Да и стремились ли они хоть что-то узреть?
– Может зря мы здесь заночевали! – громко произнес Сергиу. – Того и гляди, накроет.
– А кто такие Негласные Паханы? – спросил Мак, желая отвлечь себя и напарника.
– Негласными они стали после закона о неразглашении, – сказал Сергиу. – Федераты и орбистанцы начали давить на нас, стали банковские зарубежные счета самых влиятельных и богатых арстотцковцев арестовывать, собственность их зарубежную отжимать и все в таком духе. Вот тогда и было принято решение защитить святое отечество от посягательств недружественных партнеров законом о неразглашении. Чтобы никто не знал самых главных управителей государства, чтобы не знали, на кого персонально санкции накладывать. Наверное, разумно, но мне, на самом деле, похрен на все это…
Где-то рядом, за домом зарычала реактивная установка, заухала, оголтело выплевывая огонь в вибрирующее небо, окрашивая гремящую бездну всеми оттенками оранжевого. Задрожал пол. Пошатнулись стены. Сергиу, бледный, озаренный пылающей тьмой, вскочил, что-то прокричал, а потом – ослепительная вспышка, и следом рвануло так, что подбросило Мака на полметра вверх и сбило с ног Сергиу. Обжигающий поток с яростным шипением, с душераздирающим свистом ворвался в тесную комнатенку, играючи снес с петель хлипкую дверь, и целые пласты штукатурки, хрустя и пощелкивая, каскадом обрушились вниз. Еще один всполох, но уже не такой яркий; еще один взрыв, но уже не такой сильный – и тишина.
– Ну, бля!.. – выдавил из себя Сергиу. – Ну, ебать его в печень! Пиздец, нахуй! Я чуть не оглох… – Сергиу закашлялся.
«Тонизирующее или седативное?» – услышал Мак мысленный вопрос Алисы.
– Никакого не надо, – ответил он симбионту вслух, – пока обойдусь.
– Я чуть в штаны не наделал, – ошеломленно произнес Сергиу, когда улеглась пыль. – Но теперь, наверно, все. Реактивку накрыли ответным огнем. Теперь, наверно, можно и здесь поспать. До утра ничего больше не случится. Надеюсь… наверно.
– А почему Паханы? – спросил Мак.
– Что? – не понял Сергиу.
– Почему ваше правительство зовется Паханами? Почему они негласные ты уже объяснил, а что за слово такое странное «Пахан» – нет.
– Тебя в самом деле сейчас интересует этот вопрос? Прямо сейчас интересует? – послышался удивленный голос Сергиу. – То, что случилось, вот прямо только что, то, что мы чуть не подохли здесь, тебя совсем не волнует?
– Волнует, конечно, – сказал Мак, отряхиваясь, – я даже успел испугаться слегка. Но ведь все прошло. И ты заверил, что до утра больше такое не повторится. А мне нужно как можно быстрее и как можно больше узнать о вашем мире. Мне просто начинает казаться, что спасти тебя с Элизой решительно мало. Что нужно что-то еще сделать, а для этого просто жизненно необходимо больше информации.
«Ты снова собираешься нарушишь Первую директиву», – встряла в разговор Алиса.
Мак никак не отреагировал на замечание симбионта. Зато Сергиу отреагировал на слова Мака истерическим смехом:
– Ну, ты и даешь! Ты все-таки реальный инопланетянин. Чудик! То тебя недавно корежило от умирающих под завалами, то теперь тебе пофиг, что нас самих чуть не завалило. Как так?
– Мы быстро адаптируемся, – сказал Мак, – иначе в космосе не выжить. Это раз. Сейчас у меня отключен эмпатический центр, и я не ощущаю чужую боль. Это два. Все произошло так быстро, что я испугался совсем немного, а потом, когда все прошло, тратить лишние нервы – не продуктивно. Это три. И ты так и не объяснил, кто такие Паханы. Это четыре.