– Разрешение на работу! – рявкнул Инспектор.
– Начальник, родной, ты о чем? – сказал Жоржи. – Я такими делами уже давно не занимаюсь. В последний раз я работал ударником в гонг на подпольных боях без правил в казино у братюни Бурбона. С тех пор ни-ни. На дядю больше не пашу, только на себя любимого.
– Разрешение на работу! – грозно повторил Инспектор.
– Ну, если тебе это так принципиально, – Жоржи расстегнул грязную рубаху, которая когда-то, очевидно, была ярко-красного цвета, достал из-за пазухи сложенную вдвое бумажку, протиснул ее в щель.
Инспектор взял бумажку. Развернул. Критически осмотрел. Имя совпадает, дата не просрочена, в графе специальность написано: «ударник».
– Что еще за ударник?
– Ударник – это очень важная, очень нужная, очень востребованная специальность в современном деглобализирующемся мире, – с апломбом заявил Жоржи.
Скользкий тип этот Костава. Прямо все у него есть, и не подкопаешься. Но время-то военное, то есть дератизированное – можно и без ничего пропустить, а можно и со всеми бумагами задержать. Вот только задерживай его не задерживай, все одно снова приходит. Надоел, кто бы знал!
– Свидетельство о вакцинации! – гаркнул Инспектор.
– Я понимаю, начальник, что ты хочешь меня завалить, только зачем тебе это, родной, не понимаю? – Жоржи вновь полез за пазуху, извлек из нее целую гору бланков. – Так, посмотрим, тут у нас… от полиомиелита, тут – от столбняка, тут – от холеры, тут – от обезьяньей оспы… так-так-так, тут – от рака прямой кишки, тут – от альцгеймера, тут – от фатальной семейной бессонницы, тут – от ковида, тут вот еще от всякой прочей хвори… тебе какую, родной? Могу сразу все предоставить.
– Не надо! – рявкнул Инспектор, подняв руку. – Верю на слово!
– Это хорошо, – сказал Жоржи, пряча бланки обратно под рубаху, – людям надо верить, особенно мне. Так пропустишь?
Инспектор, взбешенный, прикрыв веки, сделал глубокий вдох, а следом, пронзив назойливого визитера огненно-беспощадным взглядом, задал важнейший и заветнейший для каждого патриота-арстотцковца вопрос:
– Каково ваше отношение к особому мероприятию по дератизации, проводимому боевыми подразделениями блистательной Арстотцки на территории Колечии?
– А какое это имеет отношение к предоставленным документам, начальник? – удивленно спросил Жоржи, чьи брови слегка приподнялись.
– Сейчас идет вой… – Инспектор закашлялся, – …идет особое мероприятие, в связи с которым я имею право задавать дополнительные вопросы в целях отсеивания неблагонадежных элементов, заподозренных в пособничестве колечианским этносадистам.
– Ясно-понятно, – Жоржи непринужденно оперся на стойку, явно готовясь к разговору по душам. – Вот что я тебе скажу, родной мой начальничек, когда я уже весьма состарился и окончательно понял, что здесь не достучаться до чужих сердец, а уж до мозгов – тем более, но все еще приходилось иметь дело с мудаками и впахивать на дядю, я работал ударником в гонг на подпольных боях без правил в казино у братюни Бурбона. Так вот, там ты мог ставить на одного бойца, мог – на другого. Мог выиграть, мог проиграть. Как в рулетку. Мог – на красное, мог – на черное. Выиграл – получил столько же, а проиграл… ну, значит проиграл. Только вот в рулетке, кроме красного и черного, есть еще и зеленое – зеро называется, ноль то бишь по-вашенски, по-арстотцкски. И когда ты играешь долго, ты всегда проигрываешь из-за этого самого зеро. Потому что когда выпадает зеленое, все, кто ставил на красное или черное, остаются ни с чем. А если ты ставишь на зеленое, то ты получаешь выигрыш один к тридцати шести, но в том-то и дело, что лунок в круге – тридцать семь или даже тридцать восемь, а значит в среднем ты все равно всегда проигрываешь. В боях то же самое: паханы – заметь, начальник, сами не дерутся – выставляют бойцов. Два бойца бьют друг другу рожи. Ты делаешь ставки. Но в среднем выигрыш никогда не бывает в два раза больше, и те, кто ставят, в долгосрочную всегда проигрывают. А еще за присутствие на этом шоу ты тоже платишь бабки. В итоге статистически, так сказать, большинство в минусах. Но есть и те, кто всегда при профите. Знаешь кто это? Знаешь, родной?.. – Жоржи скорчил гримасу, как будто он только что съел разом целый лимон и при этом пытался улыбаться. – А я тебе скажу кто! В прибыли всегда остаются хозяева казино. В прибыли остаются паханы, которые устроили драку, пока остальные кретины просаживают денюжки на ставках и за билеты, и пока два дурака, рискуя здоровьем и даже жизнью, лупят друг дружку на ринге за не такое уж и большое вознаграждение, если сравнивать с прибылями больших дядей. И вот ты мне, начальник, ответь: какой смысл мне во всем этом участвовать, рисковать головой на ринге за гроши или просаживать бабки в качестве лоха-болельщика? Может, просто не участвовать во всем этом? Как минимум не участвовать и послать все эти игрульки куда подальше?