– Потому что мы все в кредитах, и если нас уволят, к нам начнут приходить коллекторы и заберут дом за долги, – отвечали четверо.
– Потому что мы и так на должности бригадира, выше уже не подняться, а ниже есть куда падать, – отвечал губастый бригадир.
– Потому что приедут особисты и загребут нас без всяких рассуждений, как они это сделали с активистами из трудового объединения разносчиков еды, – отвечал плечистый кучерявый рабочий в штопаной робе.
Пятерых станочников Мак опросил до обеда, а еще шестерых – во второй половине дня. В перерыв он, как и вчера, спустился в центр наблюдения, где вывел на экран камеру из столовой и включил звук. Там обедали его подопытные. Губастый бригадир, плюясь слюной, неистово проклинал колечианских выродков за потопленный арстотцкский эсминец, и предрекал всевозможные кары зарвавшимся подонкам.
– Вот увидите, – выхаркивал он, – мы еще будем судить Заглавного атамана и его шайку. Всех поганых этносадистов перевешаем. Правильно предводитель Щелкунчик чморит этих шакалят. Молодец он, не дает им спуску! А то калечи совсем обнаглели. Это вообще не народ, а сборище безродных шлюх, которые по щелчку становятся перед федератами раком. Их вообще всех до одного стерилизовать надо, а потом перевоспитывать на принудительных работах!
Двое рабочих, сидящих рядом с губастым, ухмыляясь, кивали, остальные практически никак не реагировали, молча поглощали баланду, а плечистый кучерявый мужчина вдруг не выдержал и раздраженно, не глядя на бригадира, сказал:
– Ага, на принудительных работах. Лучше бы нас работой обеспечили, и платили бы за работу как положено!
– Будут платить! Когда победим эту сволочь, все нормализуется! – сказал губастый возбужденно.
– Ага, – зло огрызнулся плечистый, вперившись в пол, – двадцать лет не нормализовывалось, а теперь нормализуется.
Станочники продолжали кушать свои обеды, изредка бросая косые взгляды на спорящих.
– Да ты гонишь! – еще возбужденней сказал губастый. – Нам все эти годы федераты и их подсосники палки в колеса вставляли. Конечно, тяжело так развиваться.
– Ага, – еще злее огрызнулся плечистый, – заводы и фабрики федераты все эти годы херили, отчего теперь, блядь, даже подшипники в дефиците!
– Ни хера не в дефиците! – взволнованно возразил губастый. – Из Республии и Импора уже первые партии пошли, позавчера Соло-Соло говорил. Так что все у нас пучком будет.
– Ага, будет пучком, – плечистый с презрением и яростью посмотрел на бригадира и тут же отвел глаза, – только втридорога, а зарплата та же.
Станочники перестали жевать, замерли, навострив уши.
– Бля, вечно ты чем-то недоволен! – губастый почти закричал. – Время нынче такое, когда приходится работать чуть больше, а получать чуть меньше. Когда всю эту мразь победим, все и закончится. Они нам еще все платить будут, вот увидишь.
– Ага! Жди, тебе в особенности заплатят! – рявкнул плечистый, резко поднялся со стула, да так, что тот чуть не опрокинулся, и вышел из столовой.
– Чудак какой-то, – сказал губастый, блуждая взглядом.
Станочники продолжили есть свои обеды, но лица их стали хмуры. Видимо, спор задел какие-то потаенные струнки в их душах, заставил подумать о насущном, и это насущное с перспективой работать больше, а зарабатывать меньше отнюдь на радовало.
Мак отключил звук.
К вечеру Мак выдохся еще больше, чем вчера. Он сумел установить свой личный маленький рекорд: ввести вулканийским методом в безопасный транс целых одиннадцать человек за семь с половиной часов. Однако этот маленький рекорд отнял напрочь все физические и психические силы. Купив по дороге какой-то фастфуд, он кое-как добрел до своей комнатенки. Приняв душ и поев, Мак велел Алисе впрыснуть ему какой-нибудь гормональный коктейль, чтобы сразу не заснуть, а ознакомиться с новостями с помощью мобильника. Алиса возражала, рекомендуя здоровый сон, но Мак настоял на своем, и симбионт вынуждена была подчиниться.
В газете «Правда Арстотцки» на первой полосе высветился заголовок: «Глава Министерства Финансов найден мёртвым! Рынки реагируют низкими продажами и нестабильностью».
В начале статьи констатировался факт смерти министра финансов, а затем начинались пространные рассуждения о том, что именно смерть сего достойного мужа повлекла за собой проблемы и усугубление кризиса в экономике, а не наоборот, как утверждают некоторые недруги отечества. Автор в каждом абзаце ловко переставлял местами причины и следствия, подменял тезисы, а иногда и вовсе грубо разрывал логические цепочки, делая при этом вид, что так и должно быть. В общем, как обычно – ничего непонятно и совсем неинтересно.