– Не надо! – зло рявкнул Мак, а потом, спустя несколько мгновений, взяв себя в руки, уже произнес спокойней:
– Прости, Алиса, я знаю, что не могу сейчас нормально сосредоточиться на проблемах. И трезво оценить ситуацию тоже не могу. Но я просто не в состоянии объять все это… бездонная космотьма, мало того, что я в новостях прочитал, так еще и сам напортачил…
Действительно, с самого утра Мак вынужден был предпринимать экстраординарные шаги по исправлению собственных же ошибок. Придя на работу, он обнаружил в отделе кадров носатого начальника. Носатый сидел за столом и, монотонно раскачиваясь и пуская густую слюну на матовую столешницу и свой костюм, издавал еле слышные гудящие звуки. Взгляд его был пуст и бессмыслен. Мак сразу сообразил, что это последствия его действий. В отличие от обычной трансгрессии, которая, кстати, тоже не особо полезна, ввод в глубокую трансгрессию любого, даже самого крепкого индивидуума крайне нежелателен, а сделать это дважды подряд в течение суток – это подвергнуть самой настоящей опасности психическое здоровье подопытного. Как он мог это забыть?!
Пришлось делать срочную рековерацию. Десять минут спустя во взгляде главы эйчар появилась осознанность, а еще через десять минут он смог, пускай и кое-как, осмысленно ответить на несколько простых вопросов. Мак велел ему взять больничный на неделю. Сейчас было трудно определить, как быстро пойдет восстановление ментального здоровья подопытного. Возможно, в мозгу носатого уже случились некоторые необратимые изменения. Возможно, он навсегда останется имбецилом. Однако Мак себя успокоил тем, что глава эйчар был и так человеком недалекого ума, что он в принципе не был способен к саморазвитию, что таких все равно не увольняют и что на эффективность работы предприятия в целом и отдела кадров в частности это никак не повлияет.
Не успел Мак отправить носатого домой, как в офисе появилась кареглазая ассистентка. Вид у нее был больной и потрепанный.
– Что-то мне совсем нехорошо, – сказала она, рухнув в кресло.
Пришлось проводить еще один сеанс рековерации. К великому облегчению Мака, состояние ментального здоровья кареглазой не было столь критичным, как у ее босса; пройдет пара-тройка дней, и она, скорее всего, оклемается. Тем не менее Мак также посоветовал ассистентке отправиться на больничный, что она и сделала.
Следующей в офис вкатилась невзрачная тетка. Мак долго присматривался к ней, а она, сделав себе кофе и усевшись на свое рабочее место, присматривалась к Маку.
– Вы новенький? – наконец спросила она.
– Да, третий день как работаю, – ответил Мак.
– Странно, – сказала невзрачная тетка, – вчера и позавчера я вас не видела.
«Видела, еще как видела, – подумал Мак, – только не помнишь».
– А какая у вас должность? – спросила невзрачная тетка.
– Политврач-психотерапевт при отделе кадров, – сказал Мак, – буду проверять потенциальных работников на политпригодность и патриотическое рвение.
– Не слышала о таком нововведении, но это надо, – одобрительно произнесла невзрачная тетка, отхлебывая кофе. – Это надо. А то, знаете ли, поразводилось нынче обормотов, особенно среди молодежи. Никого не уважают, некоторые докатились до такого, что сказать стыдно: не одобряют дератизацию этносадистов. Даже вообразить не могу, как до такого позора дойти можно. Так что это надо. Это, конечно, надо. Полезная должность. А, главное, вы сами такой молодой, такой, можно сказать, совсем юный, а уже такой сознательный. Это похвально. Это очень похвально.
– Спасибо, – сказал Мак.
– Да нет, это вам спасибо, – сказала невзрачная тетка. – Благодаря таким, как вы, я вижу, что не все потеряно. Раз среди молодежи есть такие, как вы, с критическим мышлением, значит, у нас точно не все потеряно. А то, знаете ли, я вот недавно на ток-шоу у Соло-Соло смотрела интервью аналитика Щелкунчика. Очень умный, очень такой представительный мужчина, рекомендую прямо всем своим подругам. Прямо как покойный почетный председатель Ширик. Жаль, Ширик умер буквально перед началом особого мероприятия. Не дожил, не увидел момента величия своей родины. Жаль, очень жаль. Тоже был, между прочим, очень представительный мужчина. Но Щелкунчик даже представительней. Вы ведь знаете его?
– Знаю, – сказал Мак.
– Ну еще бы, – заулыбалась невзрачная тетка, – при вашей-то должности не знать таких уважаемых людей. Так вот, он говорил, что есть такой вид жучков, которые поселяются в муравейниках. И вот эти жучки – они очень опасны. Они выделяют такую химию, от которой муравьи дуреют, и обслуживают исключительно этих жучков, а муравейник забрасывают. А муравейник потом гибнет. Так вот, я это к чему. Я считаю, что это нововведение с политврачами очень полезно. Да, очень полезно. Жучков надо отделять. И тех, кто не имеет критического мышления, тоже на учет надо ставить. А где можно подробней почитать указ о политврачах, на официальном сайте Паханата или Министерства Информации? А в «Правде Арстотцки» об этом писали?