– То есть разбить беспринципную неопределенность можно только принципом неопределенности, – сделал вывод Мак, – это понятно. Непонятно другое, на что ты намекаешь.
«Ты уже понял, на что я намекаю, – холодно промыслила Алиса, – вероятность спасения этой планеты из инфернальной сансары близка к нулю. Не ноль, но очень близка к нему. И с каждым годом и без того ничтожная вероятность благоприятного исхода будет неуклонно уменьшаться…»
– …пока идет процесс окончательной инкорпорации, – продолжил мысль Алисы Мак. – Значит, теперь для этого мира выпадает последний шанс, иначе случится… кажется, что-то такое мы проходили… Эрф Ром, вроде… или нет, другой кто-то… или, нет, все же он…
«Над планетой захлопнется гробовая крышка полной безысходности инфернального существования под пятой абсолютной власти, вооруженной всей мощью страшного оружия тех времен и не менее убийственной науки», – процитировала Алиса.
– Вот-вот! – почти прокричал Мак. – Закрытие гробовой крышки уже идет, и имя этому закрытию: «процесс окончательной инкорпорации элит». И я не могу, просто не имею права улететь отсюда, не попытавшись использовать постоянно сужающееся окно возможностей. Потому что, если крышка таки захлопнется, потом будет вообще невозможно что-либо предпринять… да и вообразить тяжело, что потом будет…
«Твоя аналогия в целом оправданна, – подтвердила Алиса, – по крайней мере, для тех цивилизаций, которые идут схожим с данной планетой эволюционным маршрутом. Разумных существ, однажды и навсегда осознавших себя и периодически осознающих весь инфернальный ужас собственного бытия, преисполненного нескончаемыми страданиями, допустимо уподобить нахождению на дне глубокой колыбели-могилы с гладкими стенами. Таков весь Эон Самоорганизующегося Разума. В зрелых стадиях этого эона, в Эру Прямого Принуждения, существа пытаются объяснить мир, полагая, что их погребальная яма – это и есть вся мыслимая вселенная, а видимая часть небосвода с игрой теней на стенах – проявления потустороннего, горнего мира. Собственно говоря, в трактовке игры теней и изменений расцветки кусочка небес и заключается вся человеческая религия и философия.
В Эру Косвенного Принуждения существа додумываются до того, что вселенная все-таки гораздо больше, чем их колыбель-могила, и начинают предпринимать активные действия, чтобы выбраться из этой ямы, используя все подручные средства. Вот эта попытка и обосновывается самонадеянным пафосом современизма. Существа понимают, что знание – сила, а потому учатся мастерить лестницы, плести канаты, вбивать колья в гладкие стены, делать в них выбоины. Теперь они стремятся не трактовать, не объяснять, а изменять мир, меся грязь и глину. Если существа удачливы или упорны, если у них при этом достаточно материала для поставленной цели, они, в конце концов, оказываются наверху и осознают истинную, а не придуманную необъятность сущего. Тогда начинается Эон Саморазвивающегося Разума. Но если один за другим случаются крахи, провалы и неудачи – а чаще всего именно так и случается, – в скором времени излишний оптимизм современизма сменяется всепоглощающим пессимизмом послесовременизма. Что толку в знаниях, если ты после стольких стараний оказался на том же дне? Каков прок от силы, если ты обессилен бессмысленной борьбой? Тогда делается нелогичный, но закономерный для незрелых и/или перезрелых умов вывод, что знание и незнание, сила и бессилие – это одно и то же. Происходит фундаментальный отказ не только от изменения, но и от объяснения мира. Отрефлексировав таким образом свое фиаско, существа переходят к следующему этапу: они жаждут скрыть позор своего поражения. Из оставшихся подручных средств они строят плотный навес, крышку гроба над собой, чтобы больше никогда не видеть даже кусочек неба, даже игру теней на стенах погребальной ямы, не говоря о чем-то большем. Незнание становится их благословением, а колыбель-могила превращается теперь уже в просто могилу. И тогда после послесовременизма приходит новая идеология, чей девиз звучит так…»
– Незнание – сила, – продолжил Мак мысль Алисы, – интересные аллюзии и аналогии ты умеешь развивать. Получается такая своеобразная инволюция лейтмотивов: от «Знание – сила» через «Знание и незнание – это одно и то же» к «Незнание – сила» и…