Пролог.
Подобрав подол ублюдского вечернего платья, я бегу вперед, расталкивая плечами гостей. Стоят здесь все, как стадо баранов! Ни пройти, ни проехать!
Мне срочно нужно поговорить с Вадимом, объясниться, сказать, что я не конченая тварь, которая так цинично предала его. Но он больше не хочет меня не то, что слушать, а даже видеть. Моя ошибка слишком дорого нам обошлась. Я вижу только его широкую спину. Она чуть сгорблена, будто подсказывает мне, что всё безбожно утрачено. Он не простит меня. Никогда. Ни за что.
Наконец-то вырвавшись из толпы, я бегу в сторону коридора, в котором секунду назад скрылся Воронов. Следую за ним. Сердце ноет от боли, с которой никакое лекарство уже не способно справиться. Оно просто болит и медленно гниёт. Сама виновата. Сама!
— Подожди! Вадим! Подожди! — умоляю, беспомощно наблюдая за отдаляющейся от меня фигурой. — Прошу тебя!
Он неожиданно останавливается. Я быстро сокращаю между нами дистанцию. Тяжело дышу и стараюсь не упасть.
— Дай мне сказать. Пожалуйста.
— Нет! — рявкает Воронов и резко на каблуках разворачивается ко мне лицом.
— Прошу, — я сейчас выгляжу жалкой и никчёмной. Отвращение к самой себе уже достигает какого-то просто немыслимого предела.
— Нет, блядь! — опять повторяет Вадим.
Его глаза цвета арктической синевы мечут молнии. Он взбешен, зол и… ранен. Ранен моим предательством. Я знала, что так будет, но всё равно оказываюсь к этому не готовой.
— Просто, блядь, поверить в это не могу, — будто задыхаясь, шепчет. Такой красивый в этом проклятом черном смокинге с белой рубашкой и галстуком бабочкой. — Кто угодно… Это мог быть кто угодно, но только не ты! — последние слова трудно расслышать, настолько тихо Вадим их произносит. — Что же ты сделала со мной… а я… как дитя малое повелся. Всё так складно у тебя получилось. Этот инцидент с бомбой, потом твое шоу с разбитым носом и мольбой о помощи, — его губы кривятся в ироничной жесткой улыбке. — Ты великолепная актриса, Алиса. И план у вас получился охуенный, браво, Алиса. Браво! — мое имя звучит, как самое грязное ругательство на свете. Я это заслужила. — Как же так можно с людьми, м? Как?! Скажи мне?! — Вадим резко хватает меня за плечи и с силой встряхивает. — Это слишком жестоко даже для меня!
— Я просто испугалась, — шепчу. — Он не оставил мне выбора.
— Ты могла сказать мне! — срывается на крик Воронов, будто раненое животное. — Но ты этого не сделала, потому что работаешь на Доронина! С самого, мать его, начала ты работаешь на этого ублюдка! Сука! — он невесело смеется. — Скажи, а с ребенком ты тоже всё ловко придумала, как и со своей пиздец какой настоящей любовью ко мне?
— Нет, — задыхаюсь и давлюсь собственными слезами. — Он был. Вадим, он был. Я тебе клянусь.
— Был, а ты просто от него избавилась. Воспользовалась ним, чтобы я тогда приехал и просто уничтожила. Ради чего, Алиса?! — Вадим снова сильно встряхивает меня. Его глаза блестят от злых слез. — Чтобы получить документы на землю? Такова цена его жизни?! Да?! Такова?! Дёшево же ты его продала! — он на какую-то долю секунды просто сходит с ума от злости и боли. — Да?! — пальцы сильней сжимают меня, еще чуть-чуть и я услышу хруст ломающихся костей. Своих костей.
— Всё совсем не так, — еле шевелю губами. — Всё не так, — меня снова начинают душить слёзы.
— Держи! — Вадим отпускает меня, отталкивает от себя, достает из внутреннего кармана сложенную пополам бумагу, а затем швыряет мне прямо в лицо. — Подавись этим вместе с Дорониным! И больше никогда! Слышишь меня?! Никогда не появляйся в моей жизни! С этого момента ты для меня умерла! — нервно оттянув края пиджака, Воронов разворачивается и быстро уходит прочь.
1.
Раннее…
Идти толком не получается. Я почти ползу, не чувствуя земли под ногами.
Меня не волнует то, что я буду говорить и как объясню свое внезапное исчезновение. В мыслях трепыхается один-единственный страх — встретиться взглядом с Вадимом. Это слишком жестокое испытание, чтобы строить из себя невозмутимую суку.
Остановившись около подъезда, я присаживаюсь на корточки и обхватываю свои плечи руками. Что такое боль, я прекрасно знаю еще с детства. К ней очень быстро привыкаешь. Только поначалу страшно и тяжело. Позже начинаешь воспринимать боль как данность, а еще спустя какое-то время учишься давать отпор. Но всё это касается исключительно физической боли. С ней проще справиться. Ну, там лёд приложить к пострадавшему месту или таблетку какую-нибудь обезболивающую выпить. Раз-два и ты снова в строю.