Мне трудно по-человечески выразить все те чувства, что переполняют меня. Поэтому мне проще нести околесицу, говорить всё, что на данный момент в голову лезет, только бы показать всю искренность своих мыслей и намерений и не забыть ни единого слова.
Оказывается, доброту человеческую куда больней и сложней принимать, чем жестокость и озлобленность. С жестью ведь всё понятно, даже интуитивно знаешь, как отбиваться от нее, а вот с добротой иначе. Она обескураживает и вгонят в ступор. Она бьет наотмашь. Не специально, конечно. Скорей, бьет само осознание, что мир еще не до конца прогнил и ссучился. Я сама ссучилась и должна получать подобное в ответ, а тут доброта приходит. Тихо так, но уверено. Я ее не заслуживаю, но всё равно с жадностью принимаю, поглощаю, потому что всегда испытывала острый дефицит доброты.
- Успокойся, пожалуйста, - Софья часто заморгала, явно немного удивишься моей внезапной тираде. – Я ведь уже сказала, что ты будешь работать моей помощницей. У меня уже была одна, но она недавно ушла в декрет. От тебя требуется не так уж и много. Будь расторопной, внимательной, вежливой и всё фиксируй в блокнот. И блокнот желательно вести опрятно и разборчиво. Правильно все даты и время записывай, чтобы не возникло путаницы. Если будешь придерживаться всех этих правил, то мы отлично сработаемся. А поводу готовки и уборки, тут уже на добровольной основе всё делается. Я в душе настоящая холостячка, поэтому изысков не требую и проверять пыль на самой дальней полке не планирую.
- Вы мне так помогаете, но совершенно не знаете, какой я на самом деле плохой человек.
- Девочка моя, - Софья улыбнулась, - ни у кого из нас нет нимба над головой, поэтому осуждать тебя лично я не собираюсь. И делать вид, что сама я без греха тоже не буду. Захочешь рассказать, что с тобой случилось – расскажешь. Не захочешь – твоё право. Я просто хочу тебе помочь. Это моя основная задача. А теперь я хочу принять душ, быстренько рассказать тебе, что где лежит и со спокойной душой отправиться на работу. Располагайся, Алиса, я скоро подойду.
В уютном царстве Софьи я обосновалась быстро и чётко. Он радушно принял меня в свои тёплые объятия и теперь мне совсем не хотелось из них выпутываться. Я, привыкшая постоянно обо всём думать и переживать, просто отпустила мысли и делала всё, чтобы Софья во мне не разочаровалась.
Разъедающую пустоту в душе я гасила работой. Долгой, бесконечной работой. Я постоянно поддерживала квартиру в идеальном порядке. Каждый день совершенствовала свои кулинарные навыки, подстраиваясь под вкусы и предпочтения Софьи. У меня всё это хорошо получалось, я даже немного гордилась собой.
Иногда у меня создавалось такое впечатление, что я своей усердной работой пытаюсь искупить грехи. Но то, что я натворила вряд ли получиться искупить. Но мне хотелось верить, что, хотя бы часть грехов всё-таки простят.
В очередной раз, когда я убиралась в квартире, мне в руки попались книжки с уроками шитья. Софья сказала, что они остались от ее матери. Я попросила разрешения ими воспользоваться, женщина не возражала. Теперь я еще окунулась в мастерство шитья, допоздна зачитываясь учебниками.
- Не изматывай себя, - строго заявила Софья, когда мы рано утром сидели на кухне.
- Я не изматывают. У меня достаточно сил и для домашних дел и для обучения, и для работы тоже хватит.
- Ты выгоришь, - игнорируя мои слабые протесты, проговорила Софья. – Такое рвение быстро угаснет, и ты снова станешь похожа на тень. Учись принимать себя и не прятаться за работой от собственных мыслей. Они ведь всё равно возвращаются, правда? – Софья внимательно посмотрела на меня.
- Правда, - эхом отозвалась я.
Женщина была права – ночью все мои мысли всегда возвращались. Я не хотела, но думала о Вадиме, о друзьях, о не родившимся ребёнке… Каждая такая мысль выкручивала, выворачивала всю мою боль, мои раны наизнанку. Я боролась со всем этим, но эта борьба никогда не прекращалась. Победителей и побежденных не было.
Через какое-то время я начала полноценно работать под руководством Софьи. В целом со всем объемом работы я справлялась неплохо, правда, пришлось учиться быть вежливой. У меня ведь с вежливостью проблемки. Раньше я такое крепкое словцо могла загнуть, что у всех уши в трубочку сворачивались. Да и вообще я очень вспыльчивая и не могу сдержать в себе возмущение. Но если я хотела и дальше работать с Софьей, то нужно было научиться сдержанности.