Я чертыхнулся про себя, но спорить – ругаться не стал, устал до чѐртиков, выпил, поел и завалился спать.
Так продолжалось ещѐ год. И вот однажды вечером, в декабре, Узбека ввалился ко
мне в клетушку ( был у меня как-бы отдельный кабинет, 4х2м, со столом, маленьким сейфом
и кроватью).
- Добрый, вечер, начальник! У меня есть хорошая новость: из отдела кадров округа
передали! Приказ об увольнении в запас есть! Скоро дома буду! Давай, начмед, праздновать
будем! Коньяк пить будем!
- Ого! Ни хрена себе! Коньяк-то откуда?
- Есть, начмед, одна бутылка! Армянский, три звезды. Долго прятал, ждал, пока домой
ехать буду! Теперь – можно!
- Ну, давай! Кого ещѐ зовѐшь?
- Сегодня – никого. С другими потом буду. С тобой поговорить хочу.
Нигматулла махнул рукой, и тут же появился очередной солдат,то ли узбек, то ли казах ( а я
и не заметил, что дверь приоткрыта). В руках у солдата поднос, на нем – обычная закуска: вареная картошка, селедка, тушенка, хлеб и (ух ты! Мать твою мусульманскую!) хороший
шмат сала с чесноком. В руках у Узбеки как бы из воздуха материализовалась бутылка
коньяка. Разлили по стаканам, чокнулись:
- Ну, давай, Нигмат, за твоѐ скорое возращение домой!
- Давай, начмед, чтобы и ты вернулся.
Выпили, закусили, по второй, третью, по традиции, стоя, «за тех, кто не вернется».
Отвалились от стола, закурили. Что-то в нѐм появилось новое, но я как-то не уловил,что.
- Слышишь, Нигмат, а ты не хочешь хотя бы напоследок сходить «на войнушку»?
Завтра разведрота идет на «талаши» ( это, Боб, прочесывание кишлака, поиски «духов», ну, и
чего другого, если попадется). Идут на «броне», ходить по горам пешком не надо. Хоть
посмотришь, как это выглядит. Себя проверишь, другим покажешь. Потом там, в Ташкенте, будешь рассказывать, как на боевые ходил, а?
Улыбка сползла с лица Узбеки, взгляд стал тяжелым, он даже как бы постарел, Хотя нам, тридцати лет и моложе и так казался стариком.
- Мне 45 лет, три дня до пенсии. Я себя знаю, другим доказывать ничего не буду, незачем. Ладно, начмед, я тебя знаю, ты хоть и не очень-то добрый, но не подлый. Стучать на
меня не побежишь. И умный тоже. Я тебя спросить хочу: ты зачем здесь? Тебе афганцы чего
плохого сделали? Кому они плохо сделали?
Знаешь, Боб, я даже поперхнулся:
- Ни хера себе! А ты Фарита Сафина помнишь? Которому они голову отрезали? А
казаха, рядового Саржигитова, помнишь? Он «духам» в плен попал, мы потом труп его в
реке Кокче отловили? Все пальцы на руках и ногах раздроблены,глаза выколоты! Хер
отрезан! Я других пока не вспоминаю, но эти-то тоже мусульмане были, вроде бы? Да они
же, «духи» долбанные, зверьѐ!
- В том-то и дело, что они были « вроде бы» мусульмане.Ни во что не верили, ничего
не соблюдали. Да и вообще, по приказу русских убивали правоверных! Но я не о том. А что
плохого сделали нам афганцы ДО ТОГО, как мы пришли? Или ты тоже веришь в
замполитские сказки , что на границе были американские войска, готовые войти и задушить
бедную афганскую революцию? Что можно перебросить на другую сторону планеты , сосредоточить и снабдить целую армию, и никто в мире этого , кроме наших
политработников, не заметил? Да, « духи» - звери, но они готовы грызть глотки за свой дом, семью, веру, наконец. За что готов рвать ИМ глотки ты? Зачем всѐ это? Что, мало было
пятнадцати « младших братьев», шестнадцатого захотелось?
- Ага, вот что, заело что Россия вас младшими братьями считает? А кто построил всю
промышленность в Узбекистане? Медицину? Образование? Посмотри на афганцев: они и
сейчас землю на волах деревянной сохой пашут, сам видел! Вот такими и вы были бы!
- Ага, ты еще скажи, что вы нас стоя ссать научили! Помнишь, так любил говорить комбат
третьего батальона. А ты знаешь, что наш Самарканд был культурным центром всей Азии, когда вы, русские, ещѐ и народом-то не были! Жили в нѐм поэты, философы, великие
математики, астрономы., когда у вас еще письменности не было! Так кто из нас « младший
брат»? Но даже и не в этом дело! А вы у нас спросили, хотим ли мы, того, что вы нам дали, если взамен вы научили нас пить водку,не уважать старших, веру отобрали? К женщинам
нашим приставали? Так вот: я свой дом защищать пойду, а отбирать чужой мне незачем.
Именно потому, что у меня есть СВОЙ дом, жена, дети, машина, сад-огород, бахча. В доме