— Выметайся, — прорычал Торн, бросив на Бодхи убийственный взгляд.
— Ладно, ладно. Я ухожу. Но сбавь немного оборот, прежде чем встретиться с нашей Луминой, хорошо?
Торн поднял грязный носок, который оставил на полу, снимая одежду накануне вечером, и швырнул его в Бодхи, когда тот проскальзывал в дверь.
— Спасибо, приятель! — крикнул Бодхи, смеясь, убегая по коридору.
Торн поспешно оделся, не в силах вынести ни минуты ожидания встречи со своей Луминой.
Передали ли фотографии всю глубину бирюзово-синих глаз?
Примет ли она его как одного из своих партнеров или попросит уйти?
Блядь!
Он отчаянно надеялся, что не напугал ее своим появлением.
До гостевой комнаты, где разместили Лумину, он добрался в рекордно короткое время. Нужно было убедиться в ее намерениях остаться, прежде чем показывать ей гнездо. Поспешные действия могли все испортить. В дверном проеме он столкнулся с Романом, Бодхи и Эвандером. Как раз в этот момент Рафе спросил:
— О чем ты думаешь?
Эти слова заставили всех застыть. Все боялись пошевелиться или издать звук, чтобы не отвлечь ее и не нарушить особую интимную атмосферу, которую Рафе создал вокруг них двоих. Все они хотели услышать ее первые ясные мысли. Первое, что дало бы им некоторое представление о том, какой на самом деле была их Лумина. Они стояли неподвижно, как статуи, затаив дыхание.
Собиралась ли она потребовать отпустить ее?
Собиралась ли она отвергнуть их, даже не познакомившись?
Беспокойства оказались напрасными. Когда Лумина заговорила, напряжение в комнате спало. Хотя у нее было много обоснованных опасений, ее первые слова не были требованием уйти от них.
Слава Богине!
Пока она говорила, Торн проталкивался мимо своих собратьев по стае и сел рядом с ней на кровать. Наклонившись ближе, он уловил знакомый запах персика и сливок. Она выглядела такой обеспокоенной, и ему хотелось сказать что-нибудь, чтобы успокоить и развеять ее страхи.
Он ни за что не позволил бы кому-то забрать ее у них.
Он не позволил бы никому запереть ее.
Он уничтожил бы каждого члена Совета, если бы это было необходимо, чтобы обеспечить ей безопасность.
Если она хочет его семью, он отдаст ей все, что у него есть.
Как только она сказала, что голодна, он тут же отправил сообщение повару Рафе, который ответил, что завтрак скоро принесут. Он хотел успокоить ее, избавить от всех опасений, но слова подвели его, как всегда. Его собратья по стае разговаривали вокруг них, нарушая тишину после ее потока эмоциональных слов.
В отличие от Рафе, Торн не был социально адаптированным, не умел читать людей или быстро и эффективно реагировать. Он не мог подобрать правильные фразы, чтобы утешить ее, вместо того чтобы напугать еще больше.
Торн пристально вглядывался в ее лицо, замечая в красивых бирюзово-синих глазах собственные эмоции и страх отвержения, которые он всегда испытывал. Фотографии совершенно не передавали ее истинную красоту.
Она была великолепна.
Воплощение всех его мечтаний о Лумине.
Сжав кулаки на одеяле, он спрашивал себя:
Почему он такой неудачник?
Почему он не мог сделать одну простую вещь, которая помогла бы его Лумине?
Он искренне желал, чтобы она была счастлива.
Он действительно этого хотел, так почему же он не мог просто сказать правильные слова?
Мягкая рука нежно обхватила его руку, вырвав его из раздумий. Он опустил взгляд на нее, а затем вернулся к бирюзово-синим глазам, в которых мог так легко потеряться.
— Привет, Торн, — тихо сказала она. — Я — Серена.
Ее тихий, мелодичный голос был как бальзам для его души, прогоняющий остатки кошмаров и успокаивая хаос в его мыслях. Затем она сделала то, что заставило его захотеть продать свою душу ради нее. Сделала то, что никогда не делала ни одна женщина, не связанная с ним родственными узами.
Она улыбнулась.
Ему.
Ее улыбка была такой теплой… такой милой… такой чертовски искренней, что он готов был поклялся, что его сердце на мгновение остановилось.
— Очень… рада познакомиться с тобой.
И он мог видеть это все… прямо на ее лице.
Каждую чертову эмоцию.
Каждую мысль.
Она была как открытая книга.
Несмотря на смущение от собственных слов, было очевидно ее искреннее желание быть рядом с ним. Но чем дольше он смотрел на эту очаровательную улыбку, тем больше неуверенности проскальзывало на ее лице.