Торну, моему тихому стражу, было двадцать пять лет. Через несколько дней после официального знакомства я начала видеть яркие кошмары о той ночи, когда сбежала. Просыпаясь рано утром, обнаруживала, что он сидит на страже рядом со мной, держа за руку.
Он часто прижимался ко мне, будь то в моей огромной кровати или на диване в гостиной во время просмотра фильмов. Неважно, что мы смотрели, романтическую комедию, фэнтези или даже ужастик, он был счастлив обнимать меня во время просмотра. Его тихое хихиканье над моими комментариями, которые его самого удивляли, заставляло мое сердце биться чаще, потому что я знала, что эти звуки он сохранял только для меня. Его нежные прикосновения к моим волосам, плечам или спине вызывали дрожь по всему телу. Если на экране происходило что-то страшное, он прижимал мое лицо к своей груди, защищая.
Он был так осторожен со мной.
Мой молчаливый защитник.
Я никогда не испытывала таких нежных прикосновений, искренней заботы и счастья от простого пребывания рядом с кем-то. Это был необычный опыт, но я наслаждалась им.
Хотя нам не нужны были слова, чтобы выразить свои чувства, он подарил мне персональный коммуникатор моего любимого аквамаринового цвета. Мы использовали его, чтобы обмениваться сообщениями почти круглосуточно. Он задавал мне вопросы о простых вещах, что я люблю делать и какая музыка нравится, и о более серьезных, таких как мой опыт в приемной семье. Я не могла не приукрасить некоторые вещи, потому что не хотела, чтобы он меня жалел.
Рафе, Прайм и старший Альфа стаи (ему было двадцать шесть лет), удивил меня своим вниманием. После своей обычной проверки и перевязки моей раны, неожиданно включил экран и начал показывать мне интернет-магазины. С увлеченным видом он расспрашивал мое мнение о работах различных дизайнеров. Мы просмотрели так много дизайнерских коллекций и магазинов, что я почти вымоталась. Я действительно не разбиралась в моде, но его искренний интерес к моим комментариям заставил меня подыгрывать, лишь бы увидеть его улыбку.
Только на следующий день, когда многие из тех вещей начали появляться в моей комнате, я осознала истинные мотивы его действий. Меня охватило чувство вины. Не хотела, чтобы Рафе думал, что ему приходится… покупать мое расположение, чтобы я осталась. Понятия не имела, сколько у него денег, и мне было все равно. Деньги для меня не имели значения, главное мне хватало на крышу над головой и еду, чтобы не умереть с голоду.
Из прочитанных брошюр я знала, что Омеги редки, и многие стаи не находят свою Лумину или идеально подходящий запах. Я не желала, чтобы Рафе считал материальные подарки единственной причиной моего присутствия, потому что это абсолютно не так.
Я переживала из-за этого и пыталась заставить его прекратить… пока не вмешался Роман. Роману было двадцать пять, как и Торну, но он проявил себя как Альфа в двенадцать лет, что сделало его одним из самых молодых учеников Центра Апекс. Благодаря его природным способностям он преуспевал во всем, что касалось военного дела, и к двадцати годам стал командиром.
Он зашел в мою комнату, чтобы сыграть в нашу ежедневную партию в шахматы. Честно говоря, я играла ужасно. Никогда не стала бы так называемым гроссмейстером, но мне было все равно. Мне нравилось, когда он разговаривал со мной своим глубоким, тихим голосом, мягко поправляя мою руку, когда я намеренно делала ошибки и перемещала фигуры в неправильное положение. Я делала это, чтобы почувствовать его руку на своей и чтобы он продолжал со мной разговаривать, потому что его сексуальный голос вызывал удивительные ощущения в глубине моего живота. Однако он, похоже, догадывался об этом. Перед тем, как в очередной раз поправить меня, он слегка улыбался, от чего у меня в животе все переворачивалось.
Однажды я призналась ему, что не хочу, чтобы Рафе тратил на меня деньги. Он молча посмотрел на меня и спросил:
— Тебе интересно научится играть в шахматы?
На мгновение я растерялась. Врать я не умела. Конечно, моя дислексия заставляла меня выглядеть такой, но это было не специально. Если они собирались стать моей стаей, и не хотела начинать врать сейчас.
И честно ответила:
— Ах… не особо, — затем, не желая ранить его чувства и потому что это была правда, поспешила добавить. — Но я люблю играть с тобой!
Он улыбнулся, обнажив ровные белые зубы.
— Знаю, — он знал? — Мне тоже нравится играть с тобой. Знаешь, почему я вообще делаю это с тобой?