Он протянул руку и обхватил ее подбородок.
— Ты, mon ange, с твоей добротой, с твоей заботой о стае и с твоим абсолютно чистым сердцем, бесценна. Я не хочу видеть никого другого на месте нашей Лумины, кроме тебя. Никто другой не сможет так, как ты, сделать жизнь Бодхи счастливее, напомнить Роману, как быть нежным, помочь Эвандеру выразить себя или показать Торну его ценность. Или, — добавил он с легкой самоиронией, — дать измученному Альфе надежду на будущее. Твоя ценность неизмерима.
К тому моменту слезы уже свободно текли по ее щекам. Он поднял обе руки, обхватил ее лицо ладонями и нежно вытер их большими пальцами.
— Пожалуйста, mon ange, никогда больше не называй себя бесполезной.
— Не буду, — пообещала она прерывистым шепотом, прежде чем броситься ему в объятия. Он притянул ее к себе, когда она залезла ему на колени. — Просто… если я буду Омегой, я хочу иметь способность, чтобы использовать ее для помощи стае.
— Детка, — это хриплое слово прозвучало из дверного проема, где стоял Торн, и Серена резко обернулась. — Со способностью или без, ты помогаешь.
Наверное, это было самое большое предложение, которое Торн сказал за последний месяц.
— Он прав, — пробормотал Рафе, прижавшись к ее волосам. — У нас есть теория на этот счет, но независимо от того, получишь ты способность или нет, ты и так уже помогаешь нам. Настолько, что без тебя мы были бы потеряны.
Она улыбнулась сквозь слезы.
— Я тоже была бы потеряна без вас всех!
— Неужели? Это значит, что ты думаешь о том, чтобы остаться с нами? Ты хочешь присоединиться к нашей стае?
При этих словах Рэйфа она вздрогнула, вырвалась из его объятий и уставилась на него с ошеломленным недоверием. Ее бирюзово-синие глаза почти отчаянно скользили по его лицу. Со слезами на щеках она судорожно посмотрела на Торна, все еще склонившегося в дверном проеме, а затем снова на Рафе.
Зачем?
Он не был уверен.
— Правда могу? — прошептала она.
— Правда, — твердо сказал он, кивнув для подтверждения.
В то же время Торн прорычал:
— Да.
Вот на сколько они ни были уверены в своем желании видеть ее частью своей стаи.
Навсегда.
Многие женщины пытались попасть в их стаю. Лживые. Мстительные. Манипулирующие. Ни одна из них не была похожа на Серену. Рафе не был глупым человеком. Он даже не назвал бы себя хорошим человеком. Он совершал поступки… довольно много поступков, которыми не гордился: манипулировал людьми, использовал их, причинял боль, чтобы обеспечить безопасность и выживание своей стаи. У него был самый высокий IQ в его выпускном классе в Центре Апекс. Он знал, когда находил что-то ценное. Когда он чего-то хотел, он делал все, что в его силах, чтобы это получить, даже если это было за счет других.
Серена была для него самой ценной… и, Богиня, как он ее хотел.
— Да, — тихо сказала она.
Рафе посмотрел на ее прекрасное, обращенное к нему лицо. Она больше не плакала, не выглядела обеспокоенной или нерешительной. Она выглядела… сияющей. И уверенной. На ее лице не было ни колебаний, ни сомнений.
Она хотела этого.
Хотела их.
Ему не нужно было советоваться с собратьями по стае. Все мужчины из стаи уже обсудили вопрос о том, чтобы принять Серену навсегда, и все были согласны. Они хотели свою Лумину и оставили это право за Рафе, как Прайма, закрепить их связь. Это была важная ответственность и честь для главного Альфы.
Когда она будет готова… если она будет готова, они сначала узаконят свои отношения, потому что укус Рафе будет тем, что свяжет ее с их стаей.
Она всхлипнула и провела руками по щекам, вытирая остатки слез.
— Я… я всегда хотела семью. Настоящую семью… так сильно… — она замолчала, но Рафе и Торн терпеливо ждали, пока она продолжит.
Они обсуждали, какой она всегда казалась нерешительной, когда говорила, выражая свои мысли, и хотели создать атмосферу, в которой она могла бы свободно говорить все, что хотела. Дать понять, что она в безопасности.
Через несколько мгновений их терпение было вознаграждено, когда она продолжила:
— Но… не просто любую семью. Я видела много семей и… не все они хорошие. Не любая семья… — она сделала почти мучительную паузу, как будто подбирала нужные слова, — …подходит мне.
Он кивнул в знак понимания. У нее было так много приемных семей, конечно, она многое видела за это время.