— Mon ange, — мягко произнес он, давая понять, что ей не нужно продолжать, не нужно вытаскивать на поверхность плохие воспоминания.
— Мне нужно, чтобы ты знал, — поспешно продолжила она. — Я соглашаюсь не только потому, что хочу семью. Я соглашаюсь, потому что…
Она снова замолчала, пытаясь найти подходящие слова. Ее разочарование было очевидно по быстрым движениям рук, с которыми она поправляла одеяло, и нахмуренным бровям. Затем она замерла, подняла подбородок и посмотрела ему в глаза, давая понять, что это важно для нее. Это было то, что она должна была сказать. Поэтому он провел рукой по ее шелковистым волосам и стал ждать. Она глубоко вздохнула и продолжила:
— Я соглашаюсь, потому что никогда… за всю свою жизнь… не чувствовала, что принадлежу какому-то месту. Никогда не чувствовала себя в безопасности… или любимой… или ценной… — его сердце сжалось от боли в ее голосе. — Пока не попала сюда. Все, что сделала эта стая, заставило меня почувствовать… что я нужна, важна… и… мое существование нормально.
Богиня, какую же ужасную жизнь она прожила, что не считает нормальным просто существовать?
Он посмотрел на Торна и увидел в его глазах ярость и, что еще хуже, сочувствие. Торн в какой-то степени понимал, что она чувствовала.
— Mon ange, — прошептал он, слегка дрожащим голосом, и крепче обнял ее.
Он никогда не испытывал таких сильных чувств к другому человеку. Она замерла, откинув голову назад, чтобы лучше рассмотреть его лицо.
— Этот мир был бы ужасным местом без тебя.
Ее глаза наполнились слезами, она шмыгнула носом, а затем ударила его рукой по груди.
— Перестань говорить такие вещи, которые заставляют меня плакать! — воскликнула она, дрожа от рыданий.
На его губах появилась легкая улыбка.
— Прости, mon ange. Постараюсь больше так не делать, — подразнил он ее.
Однако он в глубине души понимал: при всей ее доброте и том, что никто никогда не говорил ей таких слов, это было неизбежно. Он проведет остаток жизни, доказывая ей, насколько она ценна. Не только для него и стаи, но для всего мира.
— Знаешь, впервые в жизни я чувствую, что нашла свое место. Здесь. С этой стаей. Ничто никогда не казалось мне таким… правильным. Да, я хочу семью, но не любую семью. Только эту. Даже если бы мне сейчас предложили семью где-то еще…
Убийственные картины промелькнули в его голове при одной мысли о том, что кто-то может попытаться забрать ее у него. У них. Его объятия стали крепче.
— Я не хочу быть нигде, кроме как здесь. Не могу представить свою жизнь без вас пятерых.
С этими словами Рафе поцеловал ее в висок, слегка ослабив объятия. Он снова взглянул на Торна, и в этот момент между ними прошло молчаливое согласие, что они сделают все возможное, чтобы у нее никогда не было причины хотеть быть с кем-то другим.
— Прости, — тихо сказала она после долгого молчания, — Я не очень хорошо умею говорить подобное.
Он тихо рассмеялся.
— Я бы сказал, что ты отлично справилась, mon ange, — нежно произнес он, а из дверного проема Торн кивнул в знак согласия. — Дай мне знать, когда будешь готова присоединиться к стае, и я все устрою.
Она снова отпрянула, глядя на него в шоке.
Неужели она все еще не верила, что они хотят ее?
После всего этого?
Она переводила взгляд с одного на другого.
— Можно сейчас?
Рафе удивленно моргнул, а затем на его лице расцвела широкая улыбка.
— Как насчет сегодняшнего вечера?
Ее лицо омрачилось, но он продолжил.
— Мне нужно кое-что сделать, чтобы обеспечить безопасность Романа и Бодхи. Это займет пару часов. После этого мы установим связь примем тебя в нашу стаю.
В конце она энергично кивнула в знак понимания.
— Да. Пожалуйста, позаботься о них, Рафе.
Именно в этот момент, когда она так искренне ставила их безопасность выше своего желания иметь семью, она еще крепче завладела его сердцем. Он знал, что если бы кто-то навел пистолет на одного из них и предложил ей уйти, чтобы спасти их жизни, она бы согласилась без колебаний.
Затем, словно не ранить его чувства, она застенчиво добавила:
— Мне все равно нужно сменить штаны.
— Богиня! Как ты можешь быть такой идеальной для нас?
Недоумение отразилось на ее лице. Она подняла руку, чтобы коснуться его щеки, и он прильнул к ней.
— Рафе? — нерешительно спросила она.
Он поцеловал ее в щеку и крепко обнял.
— Я в порядке, mon ange, — затем он позвал своего собрата по стае, который уже подходил. — Торн.