Небольшое женское рычание наполнило комнату, и я вздрогнула. В ту же секунду быстро оглянулась, чтобы посмотреть, кто пришел, прежде чем осознала, что звук исходит от меня.
Рука Торна снова двинулась, привлекая мое внимание.
— Кусай, Омега, — прорычал он глубоким, хриплым голосом, который пронзил меня дрожью.
Без раздумий я впилась клыками в его мягкую плоть ладони у основания большого пальца. По совершенно неизвестной причине я не отрывала от него глаз, практически призывая его к тому, чтобы он попытался убрать руку, пока кусала так сильно, что почувствовала, как мои зубы пронзили его кожу. Металлический привкус крови разлился по моему языку вместе с легкой нотой апельсина и вызывая странное чувство выполненного долга.
Отпрянув, я содрогнулась от осознания причиненного вреда своему защитнику. На его коже остался отчетливый след от моих зубов, а там, где были клыки, появились капли крови. Я провела языком по своим зубам, почувствовав, что их края стали чуть более острыми.
— Мне так жаль, — прошептала я, и стыд заменил удовлетворение, которое испытывала секунду назад.
Его палец приподнял мой подбородок. Я опустила голову, не в силах смотреть ему в глаза, но он заставил меня поднять лицо. В его взгляде читалось необузданное желание и темное удовлетворение.
— Нравится, — прорычал он, кивая на свою ладонь.
Я едва могла поверить своим ушам. Его рука пострадала, на ней отчетливо виднелись следы моих зубов, и ему… это нравилось?
— Тебе… тебе нравится? — прошептала я, ища на его лице какой-нибудь намек на то, что он просто пытается пощадить мои чувства.
Но я знала, что он никогда мне не лгал.
Он решительно кивнул, прежде чем осторожно опустил одеяло. Мне удалось сдержать рык, но он все равно грохотал в груди, потому что я так старалась положить одеяло именно в это место, фрик-фрак!
Но вскоре я забыла об этом, потому что его пальцы скользнули под нижний край майки и начали открывать взгляду его гладкие, покрытые татуировками мышцы живота.
В тот момент я не могла отвести взгляд от его тела и загорелой кожи. У меня потекли слюнки, и с трудом сдерживала желание покрыть эту плоть следами своих зубов. Инстинктивно осознала, что двигаюсь вперед, поднимаясь по его телу. Я была в нескольких сантиметрах от его кожи, вдыхая его цитрусовый запах. Мое дыхание касалось его тела, оставляя след из мурашек. Я поднималась все выше и выше, пока пальцы не остановились чуть выше проколотых сосков.
Почему они так возбуждают?
Серебряные штанги пронзали каждый из его твердых сосков, и они полностью завладели моими мыслями. В голове возникла картина, как я слегка дергаю эти кусочки металла зубами.
Эти штанги делали соски более чувствительными?
Мне очень хотелось посмотреть, как долго смогу дразнить его, играя с этими украшениями.
Я уже почти решилась узнать это, когда его рука вдруг оказалась прямо перед моим лицом. Следы моих зубов, с крошечными каплями крови, резко выделялись на его безупречной коже. Затем я чуть отстранилась, недоумевая, зачем он преграждает мне путь рукой. И тут же заметила на его груди, прямо над сердцем, еще один отпечаток зубов, вытатуированный. Сначала я не поняла, на что смотрю, но он расположил свежие следы зубов в точности рядом с нарисованными на груди, и… они были идентичны.
Как?
Я подняла взгляд на него, и, должно быть, замешательство ясно отразилось у меня на лице. Он улыбнулся, одной из самых красивых, удовлетворенных улыбок, какие я когда-либо видела, и слегка кивнул головой в мою сторону, а затем вниз, к своей груди.
— Отметила меня, — проговорил он гордо. — Заявила права.
Я его отметила?
— Но у меня нет навыка делать татуировки, — пробормотала я неловко, понимая, что он имел в виду совсем не это, но так и не понимая, каким образом его отметила.
Мозг путался, ведь я впервые видела его грудь. Такие татуировки уж точно бы не забыла.
— Знаю, — глухо произнес он и коснулся рисунка длинным пальцем. — Укусила меня.
— Я укусила тебя? — он уверенно кивнул. — Вот здесь? — еще один кивок. — И потом ты… вытатуировал укус?.. — догадалась я.
Он снова кивнул и на этот раз самодовольно ухмыльнулся.
— Теперь я твой, — сказал он, выглядя более чем довольным собой.
Но вдруг, словно что-то осенило его, улыбка начала гаснуть. Удовлетворение постепенно сменилось тревогой. Этот взгляд мне совсем не понравился.
— Назад не заберешь, — произнес он почти защищаясь. Его рука накрыла татуировку.
Я уставилась на него. Пораженная тем, с какой нежностью его ладонь прикрывала ее.