Бран медленно покачал головой; не стоило трогать свиноматку и оставлять детенышей без матери. Пора было сворачивать с дороги, чтобы освободить им место. Молодая мать, защищающая потомство, обычно довольно обидчива, и у нас не было желания ее расстраивать. Но едва мы свернули в сторону, как заросли дрогнули, и оттуда появился огромный старый кабан.
Он казался скорее испуганным, чем рассерженным, потому что остановился посреди тропы, вертя башкой в разные стороны, чтобы определить источник опасности. Несомненно, он учуял нас, но сразу не напал, и дал нам приготовиться. Мы опустили копья и двинулись вперед. И тогда кабан бросился на нас. Он приближался стремительно, но мы все-таки успели обсудить с Браном, как будем его брать; Бран должен был ударить в плечо, а я — по ребрам.
Кабан был отважным старым воином, мудрым, и очень сильным. Свою первую атаку он прервал в последний момент, так что нам пришлось развернуть лошадей, чтобы он оставался между нами. Высокий, с гребнем щетины на спине, он на миг замер в тени, опустив голову. Слюна капала с клыков. Тем временем свинья уводила выводок, с визгом улепетывая по тропе.
Мы с Браном приготовились к новой атаке. Я слышал удары собственного пульса в висках. Кровь закипала. Старый кабан оказался прекрасным возбуждающим средством. Не дожидаясь, пока он решит, что делать, мы двинули лошадей вперед, чтобы обратить его в бегство. Однако зверь не двинулся с места, стоял и ждал. Наши копья уже нависали над ним, когда он резко принял влево, подставив массивный бок под удар. Но было слишком близко, места для замаха уже не оставалось, и я отступил.
Кабан уловил мое движение и тут же бросился. Его ноги двигались так быстро, что предстали размытым пятном, клыки мерцали в тени, когда он мчался ко мне, покряхтывая на бегу.
Я изготовился для удара, но решил подпустить его поближе. Бран мчался ко мне, готовя второй удар, если я промахнусь.
Громкий визг ввинтился в воздух, и еще две свиньи выскочили из зарослей. Я заметил только два темных пятна, мчащихся под углом ко мне. Бран громко вскрикнул от удивления. Я резко дернул повод, мой конь присел для разворота, он пытался повернуться одним быстрым движением.
Первый кабан кинулся прямо под вздымающиеся передние копыта лошади. Второго мне удалось встретить ударом копья, прежде чем оно успело порвать бок коня. Я хорошо рассмотрел зверя, когда он отклонился в сторону, пытаясь уйти от моего копья. Это был молодой кабан, еще не достигший полного роста: худой и легкий, он возмещал недостаток массы скоростью и решимостью. Едва успев метнуться в одну сторону, он тут же изменил направление и бросился в другую.
Я крикнул Брану, чтобы предупредить об опасности, и краем глаза увидел, как он ударил вторую свинью коротким взмахом копья. Свинья упала, перевернулась на спину, задрав ноги в воздух, а затем поползла прочь, крича от боли. Так что у Брана возникла короткая передышка. Он приподнялся в седле и позвал меня, почему-то я слышал его крик как будто с некоторого расстояния. Когда он успел отъехать так далеко в лес? Я хотел ответить, но был слишком занят. Старый кабан пролетел мимо Брана и теперь оказался позади меня. Я услышал сопение, когда он бросился вперед.
Я развернул лошадь и сделал выпад копьем. Наконечник уперся в мускулистый выступ на вершине горба. Копье изогнулось, а затем раздался громкий треск и древко раскололось. Я вылетел из седла и рухнул боком на лесную подстилку. Падая, я успел перебросить ногу через седло, так что ногу не зажало упавшим вместе со мной конем. Я вскочил на ноги и метнулся ко второму копью, вставленному в чехол за седлом моего барахтающегося скакуна.
При виде моего сложного положения Бран метнул свое копье. Оно ударилось о землю в двух шагах от меня. Я схватил его, а затем повернулся к лошади и, потянув за повод, заставил ее подняться. Из сустава на плече животного текла кровь. Я надеялся, что рана несерьезная.
— Ллев! — крикнул Бран. Над моим плечом свистнуло копье и ударило бросившегося на меня кабана скользящим ударом, сбившим его с пути, в конце которого он надеялся найти меня. Я развернулся и ударил копьем, пока он проносился мимо, однако промахнулся. Хитрое животное увернулось, мотнув головой и забрызгав меня пеной с клыков.
Позади раздался топот копыт. Я повернул голову и увидел Эмира и Алана, спешащих нам на помощь. При появлении новых действующих лиц свиньи развернулись и помчались по тропе.
— Ага, бегут! — заорал Алан и бросился в погоню.
Следом понеслись Эмир и Бран. Я обхватил рукой шею своего скакуна и забрался в седло, чтобы последовать за товарищами. Свиньи ушли с тропы и подались в заросли, где до них труднее всего добраться. Нашей единственной надеждой на жареную свинину оставалось ожидание, когда они выскочат на открытое место. Вот тогда придет время точного удара.
Изготовив копья, мы расположились полукругом и двинулись к нашей предполагаемой добыче. Еще пара шагов… и мы неожиданно оказались на залитой солнцем поляне, поросшей ежевикой. В центре стоял дольмен: три вертикальных камня, увенчанные единственной огромной плитой, образующей импровизированную крышу. Дольмен окружал неглубокий, заросшим травой ров.
Старый кабан опустил голову и промчался через поляну, огибая дольмен и вломился в заросли на дальнем конце поляны. Однако его юный спутник оказался не таким хитрым. Он перемахнул ров и скрылся за дольменом. Эмир последовал за ним. Мы с Аланом бросились к противоположной стороне, чтобы отрезать ему путь к бегству. Бран остановился у рва, чтобы не дать нахальному поросенку отступить.
Свинья миновала дольмен, увидела нас, но ее это не смутило. Эмир преследовал подсвинка и дал нам с Аланом шанс. Но проворная свинья заметалась среди камней и опять ускользнула от нас. Эмир крикнул, когда снова увидел ее рядом с собой, а теперь и я заметил коричневую шкуру, когда свин обогнул круг и начал следующий.
Алан метнул копье. Оно вонзилось в мягкую землю прямо перед мордой молодого кабана. Свинья испуганно хрюкнула и бросилась в камни дольмена.
Я видел, как свин юркнул в глубокую тень от верхнего камня; на фоне яркой зелени позади дольмена животное было хорошо заметно. А потом оно исчезло.
Свинья просто растаяла на глазах. Вот я ее вижу, а вот ее уже нет. Она просто испарилась вместе с хвостом, щетиной и клыками, не оставив после себя даже визга.
Да, я это видел, видел и понял. Желудок сжался, сердце пропустило удар и на меня навалилась слабость. Копье выпало из разом ослабевших пальцев; я хотел подхватить его, но промахнулся. Копье упало на землю.
— Куда она делась? — в растерянности крикнул Эмир. Он посмотрел на Алана, приготовившегося к броску. Никто из них не видел, как исчезла свинья.
— Спряталась! — ответил Алан, указывая на расщелину между камнями.
Эмир осторожно подошел к дольмену и сунул копье в густую тень. Он полагал, что спугнет животное. Дрожащими руками я подобрал повод и повернул коня, покидая поляну. Бран увидел меня и, естественно, спросил:
— Ну как, они ее прикончили? Ллев!
Я не ответил. Не мог говорить. Я просто пришпорил лошадь.
— Ллев! — окликнул меня Бран, — что там у вас случилось?
Я знал, что случилось: перепонка между мирами стала настолько тонкой, что испуганная свинья перескочила порог средь бела дня. Баланс между мирами нарушен; бесконечный узел развязывается. Потусторонний мир и явленный мир, который я оставил позади, перемешивались. Надвигался хаос.
Пустота грохотала у меня в ушах. Холод коснулся сердца. Моя серебряная рука похолодела. Холод проник в кости. Чернота залила глаза.
— Ты ранен, господин? — крикнул мне в спину Вождь Воронов.
Не обращая внимания на Брана, я ехал дальше…. На опушке леса меня догнали остальные. Они были обеспокоены моим поведением и разочарованы неудачной охотой. Я прекрасно чувствовал их молчаливое недоумение. Мы вернулись в лагерь, и я, уже входя в шатер, приказал Брану.