— Давай-ка поподробнее о собаках, — попросил Тегид.
— Три собаки… длинноногие, худые такие, белые. Они прибежали из леса и прогнали других, злых.
Ската добавила подробности, которыми я пренебрег.
— У собак были красные уши, и с ними был человек. Я его не видела, но Лью видел.
— Так? — спросил бард, подняв брови.
Прежде чем я успел ответить, заговорил Алан:
— Так. Я тоже его видел. Он был в какой-то желтой хламиде. Это его собаки.
Теперь вступил Бран.
— Я видел собак; они трижды обежали вокруг лагеря, а потом вели нас через лес к тому дереву, на котором вы сидели со Скатой.
Тегид слегка покачал головой.
— Так. А теперь про гончих.
Вот о чем мне не хотелось говорить, так это об адских гончих. Я не видел смысла еще больше пугать воинов, у них и так был растерянный вид.
— Ну, — медленно сказал я, — рассказывать особо нечего. Большие уродливые твари. Очень злые. Если бы Бран и Алан не подоспели, нас бы уже съели.
— Раньше все-таки появился человек с собаками, — не смог меня не поправить честный Алан. — Это же он вас спас. Мы потом подошли.
— Мы больше не могли сидеть на дереве, — сказал я.
— Гончие, — настаивал Тегид, — расскажи о них.
— Ну, гончие и гончие… — ответил я.
— Это были слуа, — тихо сказала Ската.
Глаза Тегида сузились. Он не стал расспрашивать, как мы это поняли, просто принял это без комментариев. За это я был ему благодарен.
— Такие же, которые слопали наших лошадей? — уточнил прямодушный Кинан.
— Те же самые, — ответил Тегид. — Слуа меняют тела в зависимости от своей добычи.
— А-а, оборотни! — Кинан покачал головой и присвистнул сквозь зубы. — Clanna na cú! Повезло тебе, Лью Серебряная Рука, что ты еще дышишь в стране живых.
Тегид ничего не сказал; у него было какое-то загадочное выражение лица. Я не мог угадать, о чем он думает.
А вот Кинан очень хотел поговорить.
— После того, как вы со Скатой исчезли в темноте, мы нашли лощинку с травой и решили подождать восхода солнца. Ох, и черная была ночь! Я вообще ничего не видел, словно глаз лишился. Вскоре небо начало светлеть, взошло солнце. Тогда мы пошли в лагерь. Он оказался недалеко, но огней мы не видели. Не было никаких огней!
Тегид резко встал.
— Этот курган проклят. Мы не можем здесь оставаться еще на одну ночь. Отправьте разведчиков — две группы по четыре человека в каждой, одну на восток, а другую на запад, в обход кургана. Если найдут подходяще место для лагеря, пусть двое останутся там, а двое возвращаются сюда. И не стоит с этим медлить. В полдень мы должны выйти.
— Сделаем, — сказал Вождь Воронов и встал.
— Я пошлю Гвейра с одной из групп, — предложил Кинан, — они обернутся быстрее.
Бран и Кинан ушли. Я прилег отдохнуть, мне не спалось, мучили мысли о Гэвин. Где она? Что с ней? Знает ли, что я ее ищу?
Я подумал было развести большой сигнальный костер. Пусть похитители знают, что мы пришли. Но, поразмыслив, я отказался от этой идеи. Если они вдруг не знают, не стоит их удивлять, а если знают, то подавать им знаки бессмысленно.
Около полудня Тегид принес немного еды. Он поставил миску у моих ног и присел на корточки.
— Поешь. Силы понадобятся.
— Я не голоден.
— Нелегко сражаться с демонами натощак, — сказал он мне. — Раз все равно не спишь, можешь и поесть.
Я приподнялась на локте и притянул миску к себе. В ней была густая овсяная каша, приправленная репой и соленым мясом. Я начал есть. Тегид внимательно наблюдал за мной.
— О чем ты думаешь, бард?
— Как ты себя чувствуешь?
— Устал, — ответил я. — Только не спится. Все время думаю о Гэвин.
— Ничего с ней не случится, — неожиданно ответил он.
— С чего бы это ты так уверен?
— Она им не нужна. Им нужен ты. Она — приманка.
Тегид говорил откровенно. Его спокойная манера позволила и мне говорить откровенно.
— Если ты прав, они могли и убить ее. — Мне самому такая мысль показалась чудовищной, но произнеся это вслух, я почувствовал себя лучше. — Мы узнаем это только тогда, когда угодим в их ловушку, но тогда будет уже поздно.
Тегид подумал и покачал головой.
— Нет. Я так не думаю. — Он помолчал, изучающе глядя на меня — как будто я был старым знакомым, недавно вернувшимся, и он пытался определить, сильно ли я изменился.
— Что, бард? Ты так рассматриваешь меня с тех пор, как мы вошли в лагерь.
Он попытался улыбнуться.
— Это правда. Я хочу больше знать об этом человеке с белыми собаками, о человеке в желтой хламиде.
— Я и так рассказал тебе все, что знаю.
— Не все. — Он наклонился ко мне. — По-моему, ты его знаешь.
— Не знаю, — категорически заявил я. Тегид с упреком взглянул на меня. — Ладно. Я видел его раньше, но понятия не имею, кто он.
— Где ты с ним встречался?
Почему-то этот простой вопрос вызвал во мне гнев.
— Да какая разница! Это здесь ни причем. Отвяжись от меня!
Но бард не отставал.
— Рассказывай.
Настойчивость Тегида заставила меня вспомнить жизнь в другом мире, это меня и возмутило. Я сердито посмотрел на него, но подчинился.
— Мы встретились не в этом мире, — пробормотал я. — Давно. Еще когда я был с Саймоном, ну, с Сионом Хай — в другом месте; он тогда вошел в пирамиду из камней, а я ждал, пока он выйдет. Вот тогда я и увидел того человека.
— Опиши мне эту пирамиду из камней, — попросил Тегид, а когда я выполнил его просьбу, спросил: — И белые собаки с ним тоже были?
— Да, я видел собак — белых с красными ушами. Подожди, или собаки были с кем-то другим — кажется, с фермером — ох, это было так давно, что я уже не помню. Во всяком случае, они там были.
Бард долго молчал; наконец задумчиво произнес:
— Он был таким же.
— Кто? — не понял я
— С собаками или без них — это без разницы, — загадочно заявил Тегид. Когда я попросил объяснений, он сказал: — Человека в желтом обычно видят с собаками, это правда. А видел ты его одного или с собаками — неважно.
— Бард, объяснись. Я тебя не понимаю.
— Хром Круах, Туедд Тирру, Крисмел Хен — у него много имен, — тихо сказал он, — но во всех мирах он остается тем, кем был — Лордом-Хранителем Кургана.
Когда Тегид произносил имена, я почувствовал липкую руку на своем горле.
— Не было там никакого кургана, — обиженно сказал я.
— Когда воин видит женщину у Брода, — сказал Тегид, — он знает, что смерть близка.
Слышал я об этом. В легендах воин перед боем подходит к броду и видит женщину — иногда прекрасную, иногда уродливую. Она стирает окровавленную одежду. Если он спросит, чью одежду она стирает, Морриган ответит, что это его собственная одежда. Так она говорит воину, что его гибель близка. Я вспомнил все это, а затем спросил:
— С Человеком в Желтом то же самое?
— Его видят только те, кто представляет для него интерес.
Но я не о том спрашивал.
— Это намек на смерть? — требовательно задал я вопрос.
Он подумал.
— Не всегда.
— А что тогда это должно означать?
— Только то, что Хром Круах признал тебя.
Так себе объяснение, но, похоже, Тегид не собирался вдаваться в объяснения.
— Это связано с тем, что я нарушил какие-то законы? — попробовал я угадать.
— Отдыхай, — сказал Тегид, вставая. — Позже поговорим.
Я доел кашу и попытался уснуть. Но мрачные намеки Тегида и лагерная суета так и не дали мне сомкнуть глаз. Через некоторое время я сдался и пошел к воинам. Мы поговорили о том, о сем, избегая упоминать события прошлой ночи. Кинан попытался организовать борцовские игры, но первая схватка получилась настолько вялой, что игру пришлось прекратить.
Прошло утро. Почти теплое солнце поволокло за собой серые облака, похожие на истлевший саван. Незадолго до полудня вернулась первая группа разведчиков. Они не нашли никаких признаков врага. Люди, ушедшие на восток, не возвращались.