II. Ночка
Уходило солнце ласково,
Как от дочери своей.
И дарило землю сказками
Ускользающих лучей.
И усталый вечер сумрачный
Наступал, как серый дым.
Одевал, к гостям полуночным
Свет плащом своих седин.
Приходила ночка черная,
Зажигала огоньки.
Ах, легки шаги проворные
Человеческой тоски!..
От руки ея сжимающей
Сердце, скорбное, болит.
Звездный свет горит, мерцающий.
Память будит, совесть, стыд.
Все мы, стран горящих жители,
Все путем не тем пошли.
Помоги нам, Боже Господи!
Дай пройти межей Твоей,
Приведя к своей обители
Заблудившихся людей…
III. Сирены
Большие птицы распростерлись
Всегда недвижными крылами.
И груз несут они смертельный
Над беззащитными домами,
Где, может быть, лепечут дети
И теплый жив еще уют…
Блистая, птицы пролетают,
Но солнцу песен не поют.
Сирены плачут над землею.
Вторит рокочущий полет.
И страшный груз бросая, свищет
О смерти гордый самолет…
Какое странное виденье:
Когда восстав людская тварь,
Людей коверкает машина,
На чей кидая их алтарь?
IV. В подвале
От бомб запрятаться в подвалы?
Уйти от света в подземелье…
Во тьме убежища искать…
Уйти от веры в суеверье…
Века прошли с тех пор, как люди
Молились Богу в катакомбах.
Какие мы нашли пути?
Теперь — в подвал. Культура — бомба!
Молчат бледнеющие лица,
Как пятна страха в полутьме…
А наверху: опять томиться.
Весь мир в губительной тюрьме.
Так тяжело. А жизнь трепещет.
От смерти прячемся в подвалы.
И крестит свод моя рука.
О Боже мой, душа устала…
V. Встречи
Такого мира не приму
Я, обращенного в тюрьму.
Под смертный грохот разрушений
Встает слепое озверенье,
И лапы Зверя — сердце жмут…
Но даже в этом жутком хаосе
Бывают радостные паузы.
От них ли света не возьму?..
Душа с душою прикасается.
И чудно сердце озаряется.
И снова — прочь. Своей дорогою…
Но человек изведал многое,
Припомнил: «есть на свете это!»…
И легче трудный путь ему.
Тоской развалин окруженный,
Он может дальше жить, согретый,
С собой неся, сквозь гнев и тьму,
(Как милость новая зажженный!)
Короткий миг тепла и света…
VI. Ночь
От черных крылий пали тени.
Земля тревожная не спит.
Безумный демон разрушений
Хохочет гулко и кричит:
— Я слишком долго, в подземельи,
Таил грохочущие силы.
Но рухнут скалы. И в весельи,
Открою жадные могилы!
Рабы, рабы! Уже не надо
Вам зажигать свои кадила,
Свершать привычные обряды…
Загаснут свечи и лампады…
Кто строит гладкие дороги,
Жилища, башни и мосты?
Какие жертвы мне под ноги!..
Как ветер желтые листы, —
Обломки, трупы, кирпичи —
Смету в желанном наслажденьи.
И сам, в пылающей ночи,
Я буду править погребенье!..
VII. Тишина
Над землей, искаженною ложью,
Нестерпимого шума дрожала волна…
И на стоне, на крике сорвалась она
И растаяла дымом ничтожным.
По Господнему слову, пришла тишина.
VIII. Дьявол
Прошел по крышам соломенным,
Крылом огромным, сломанным,
Волоча, прошуршал и исчез.
В тучи ушел или в голый и мокрый лес.
В серую сетку дождя,
Ветер ворвался, свистя:
— Догоню, догоню, догоню! —
Ведь уходит так слишком медленно.
И ложится дрожащими петлями, —
Никому их нельзя развернуть,
Последний, и страшный, сраженного жалкий путь…
IX. Огонек
…Но может музыка звенеть
И над разбитыми домами.
Ребенок что-то будет петь,
Найдя пробившийся цветок…
И люди грубыми руками
Построят печку. Огонек
Засветит путнику в дороге.
И людям ласково напомнит,
Стирая светом пыль и кровь,
Об увитом цветами доме…
О человечности, о Боге,
О том, что Бог — любовь…
ИЗ ЦИКЛА «КНИЖКА С КАРТИНКАМИ»
Георгины
Сегодня грустно без причины.
Высокомерные цветы,
В высокой вазе, георгины, —
Предсмертно ярки и горды.
Сегодня грустно без причины.
Сегодня небо безучастно.
И умирая, дышат страстно,
В высокой вазе, георгины.
Маки
Яркие, крупные, красные маки,
Как ворох ликующих солнечных грез,
В тусклую комнату кто-то принес.
Как солнца улыбка, как радость они.
Так стебли их гибки, так ярок их цвет.
Брошены кем-то лежат на столе,
И алый горит их привет.