— Она забеременеет, как ты! Или подсядет на наркоту! — уже кричит Ама.
— Почему ты столь одержима неудачей? Ты хотела, чтобы ничего не получилось у меня, а теперь того же хочешь и для Санди!
Они снова переходят на китайский, и я замолкаю. Не знаю, почему я думала, что всё пройдёт гладко. После жаркой перепалки мама встаёт с дивана.
— Уходим, — объявляет она.
— Что? — выпаливаю я. — Мы только приехали!
— Бери сумку, — она наклоняется к ручке своего чемодана, дёргает его за собой и поворачивается к двери. — Мы возвращаемся домой.
— Но!..
— Санди, не возражай.
Я перевожу взгляд с удаляющейся спины мамы на хмурые лица бабушки и дедушки. Они не делают ни малейшего движения, чтобы остановить её. Я извиняющимся тоном склоняю перед ними голову, а потом бросаюсь вслед за мамой. Входная дверь осталась открытой. Мама уже на полпути к машине.
Когда я засовываю пятки в кроссовки, сухая морщинистая рука хватает меня за запястье. Я поворачиваюсь. Агонг стоит позади меня в холле с виноватой улыбкой. Он вкладывает мне в руку белый конверт.
— Береги себя, — говорит он, убирая пальцы с моей руки.
Когда я сажусь на пассажирское сиденье, мама говорит мне только одно:
— Забудь всё, что ты тут услышала. Ты докажешь им, что они неправы.
Я чувствую всю тяжесть её ожиданий, которые она возлагает на мои плечи.
От этого я чувствую себя важной персоной. У меня появляется цель.
— Я постараюсь, мама, — обещаю я ей.
Когда мы останавливаемся на заправке, я заглядываю в конверт, который дал мне Агонг, пока мама ходит за сигаретами и кофе. Он полон 50-долларовых банкнот.
Теперь я понимаю, откуда мама этому научилась. Она использует материальные блага как выражение любви и заботы — покупает мне сумочки от "Шанель" вместо того, чтобы сказать, что гордится мной.
По словам мамы, как бы высоко по социальной лестнице она ни поднялась, в глазах бабушки и дедушки это всё равно ничего не значит. Работа в индустрии развлечений не пользуется уважением, а рожать ребёнка без мужа — позор. Я не совсем поверила ей, когда она сказала мне это раньше, но теперь лично столкнулась с этим жёстким неприятием. Мама не преувеличивала.
Я утешаю себя, просматривая на телефоне фанкамы своего последнего байаса — Чжин-Хвана У. Он дебютировал всего месяц назад, но за то время, которое мне потребовалось, чтобы досмотреть клип на его первый сингл, я порвала со всеми другими своими айдолами и поклялась в преданности этому прекрасному мальчику.
Голос Чжин-Хвана напевает мне в наушниках, и я мечтаю о том, чтобы он сидел рядом со мной вместо мамы, подмигивал из-за руля. Его улыбка отражает неуловимую грань между очарованием и высокомерием. Пусть прядь чёлки падает на левый глаз, когда он везёт нас по Тихоокеанскому побережью навстречу розовато-оранжевому закату.
Я встречаю свою вторую коллегу, Мину Пак, в первый день репетиций.
Этот опыт полностью противоположен моей встрече с Кэндис.
Мина мчится прямо ко мне, похожая на цветущий подсолнух. Это девушка с очаровательным каре и веснушчатым носиком, переполненная энтузиазмом и позитивом.
— Я так рада поработать с тобой, Санди! — восклицает она и обнимает меня так, словно мы были коллегами целую вечность.
Она напоминает мне бесстрашных героинь моих любимых дорам, которые могут подружиться с кем угодно и справиться с любой проблемой с помощью своего непринуждённого обаяния девочки из соседнего дома и улыбки с ямочками. Мине 16, и когда она узнаёт, что я почти на 2 года младше неё, она немедленно берёт на себя роль "онни" (старшей сестры) и обещает присматривать за мной на съёмочной площадке, уверяя меня, что я могу обратиться к ней за советом по любому поводу, вообще по любому.
— Это твоя первая крупная роль на телевидении? — спрашивает она.
Я смущённо киваю:
— Вряд ли роль пациентки без слов в "Бостонской больнице" считается.
— И у меня тоже! — говорит она без малейшего смущения. — Слышала, что продюсеры нашли Кэндис в Интернете?
— Кэндис здесь? — я немедленно поворачиваю голову, чтобы осмотреться.
— Она приехала первой! — кивает Мина.
Мои ладони начинают чесаться, и я потираю их о шорты. Должно быть, я выгляжу очень встревоженной, потому что Мина обнимает меня за плечи и крепко сжимает.
— Не нервничай, Кэндис очень милая!
Я не поправляю её, говоря, что мы с Кэндис, на самом деле, уже встречались.
Когда мы вместе входим в комнату для инструктажей, Кэндис сидит за столом и разговаривает со съёмочной группой.
Сегодня на ней очки и белый сарафан с петельками, волосы заплетены в свободную косу, падающую на изгиб плеча цвета слоновой кости. Я почти уверена, что она всего на год или около того старше меня, но в её образе есть такая утончённость, что моя футболка с цветочным принтом и джинсовые шорты кажутся чем-то из весеннего каталога детской одежды. Окружённая съёмочной группой, Кэндис непринуждённо болтает и смеётся — та Кэндис, которую я знаю по её видео.