Юджиния Синь, насколько я помню, в тройке лучших.
— Чтобы пользоваться залом, надо сначала регистрироваться, — объявляет Юджиния.
Фэй и без того миниатюрная, но, стоя на пути атаки властной пчелиной матки, она похожа на крошечное создание, съёжившееся у ног хищника:
— Ты права, прости. Я... я забыла.
— Это моя вина, — говорю я, подходя к Юджинии. — Я думала, залы предоставляются в порядке живой очереди.
Юджиния почти на голову выше меня, и она использует каждый лишний сантиметр роста в своих интересах, глядя на меня сверху вниз поверх своего точёного носика.
— Ты что, не слушала во время инструктажа? Или думаешь, что правила тебя не касаются только потому, что ты знакома с мисс Тао?
Она практически берёт маркер и пишет у меня на лбу "блатная".
Раньше я была одержима идеей превратить каждого ненавистника в фаната, убеждена, что мне нужно всем нравиться, и чувствовала себя абсолютно раздавленной, когда этого не получалось.
После скандала я поняла, что сколько бы я не делала сальто-мортале, чтобы угодить критикам, всегда найдутся те, кто ненавидит меня, будто у них такая работа на полную ставку, и мне никогда не покорить сердца тех, кому нравится быть жестоким.
— Ты права, — я пожимаю плечами. — Я хорошо знакома с мисс Тао. Она практически моя крёстная, — я говорю эту ложь так уверенно, как только могу.
— Тогда она, должно быть, в тебе разочарована, — Юджиния притворно надувают губы. — Сегодня утром всем было непросто. Честно говоря, мне было неловко за тебя. Но давай посмотрим правде в глаза: всем известно, что танцевать ты не умеешь. Тебя всегда будут помнить за то, как ты увела парня у другой.
Как по команде, все позади неё хихикают.
Должно быть, всех облетел слух, что сейчас будет драка. У дверей собралось вдвое больше зевак, желающих поглазеть на развязку.
— Ты ведь понимаешь, что для измены нужны двое, верно? — мне стыдно за то, что я сделала, но нет необходимости отрицать то, что произошло. — Я уже два года терплю гнев фанатов как Чжин-Хвана, так и Брейли. В какой-то момент у них были в тренде три разных хэштега "отмените Санди Ли". Моей жизни угрожали сасэны. Так что, если ты пытаешься запугать меня, то этого недостаточно, Юджиния. Тебе не напугать меня, если ты просто будешь вести себя как последняя стерва.
— Как ты меня назвала?! — брови Юджинии взлетают вверх, заходя за угловатую чёлку.
— Я закончила тренироваться в своём зале, если кому-то из вас он нужен.
Головы поворачиваются в сторону нового голоса, а фигуры расступаются перед Кэнди, стоящей в холле. Она впервые за весь день смотрит на меня, и внезапно я злюсь на Кэнди больше, чем на Юджинию.
Это так похоже на неё — холодно встретить меня, а потом броситься на выручку, когда я на пределе, как будто она делает мне огромное грёбаное одолжение.
Юджиния открывает рот, чтобы заговорить, но я исчерпала свой боевой рефлекс.
— Пошли, Фэй.
Я протискиваюсь мимо Юджинии, мимо Кэнди, пробираюсь сквозь толпу в коридор.
За моими плечами тут же начинается болтовня, но я не оглядываюсь. Я слышу лишь звук своих яростных шагов и голос Фэй, отражающийся от стен позади меня:
— О боже мой, когда ты это сказала, я своим ушам не поверила!
Глава 8. Наши дни
Не так я себе представляла наше воссоединение с Кэнди.
Я не ожидала эмоционального примирения, когда мы признаём все наши ошибки, миримся в объятиях, полных слёз, говорим друг другу много раз "Прости" и "Нет, это ты меня прости" и зарываем ужасы прошлого в землю, а чистые, незапятнанные отношения возникают заново. Слишком много всего произошло — слишком много такого, что нам не стереть, не вернуть назад.
Не знаю, чего я ожидала. Но мне больно, что Кэнди относится ко мне с таким безразличием, как будто я просто ещё один человек в толпе, как будто между нами не было всей этой ужасной, запутанной истории.
— Ты всегда кажешься такой милой и жизнерадостной, я и понятия не имела, что ты можешь быть такой жёсткой! — восклицает Фэй, поднимаясь за мной по лестнице на третий этаж, подальше от всех репетиционных комнат.
— Это...
Я больше не та, какой была. Я не приятный, жизнерадостный человек. Большую часть времени я чувствую оцепенение. Всё остальное время я злюсь.
— Я уже привыкла осаживать тех, кто буллит других, — объясняю я.
— Ну и рожа у неё была! Боже, жаль, что у меня нет телефона, чтобы запечатлеть такое на память! — хихикает Фэй при воспоминании. — Я бы сделала отпечатки побольше и разослала их, как открытки на Рождество.
— Не позволяй таким, как Юджиния, помыкать собой, — говорю я ей. — Они просто трусы, которые самоутверждаются, когда остальные чувствуют себя ничтожествами.