— Возможно, но… У меня никогда бы не хватило смелости сказать ей что-то подобное.
Фэй выглядит так, словно готова отрезать прядь моих волос, чтобы сделать из них талисман, или отдать мне своего первенца в обмен на защиту.
— Не волнуйся. Я прикрою тебя, — обещаю я. — Будем держаться вместе, хорошо?
Восторженная улыбка Фэй озаряет ей лицо.
— Извини, что у нас не получилось потренироваться. Давай попробуем ещё раз завтра, — я расправляю затёкшие плечи. — Пойду спать. Увидимся утром?
Фэй немного огорчается, когда я сообщаю ей, что вечер для меня закончен, но быстро оживляется и кивает:
— Увидимся за завтраком! Спокойной ночи!
Она несётся по коридору, а я разворачиваюсь и направляюсь обратно в свою комнату — нашу комнату, — скидываю туфли и падаю на кровать. С другой стороны комнаты доносится слабый запах цитрусового спрея для тела. Я поворачиваю голову, и взгляд останавливается на пустом столе и аккуратно застеленной кровати.
И я жду.
Я наполовину обматываю лодыжку спортивным бинтом, когда Кэнди наконец появляется в дверях.
Она молча снимает туфли и бросает сумку рядом с кроватью. Подойдя к своему столу, она ставит бутылку с водой и вытаскивает резинки из своего растрёпанного пучка, позволяя волосам длиной до талии свободно раскинуться по плечам и спине.
Мы провели бесчисленное количество часов в таком тесном помещении, как это, делясь едой, расписаниями, гостиничными номерами, тампонами. Мы видели друг друга в самом растрёпанном и неопрятном виде — без малейшего намёка на макияж, с брекетами на зубах, с огромными мешками под глазами, с выпадающими наращёнными ресницами, со всеми оспинами, дефектами и вросшими волосами, которые обычно замазывают или закрашивают. Горе неожиданно вспыхивает, когда я вспоминаю, как мы когда-то были близки.
Кэнди поворачивает стул ко мне и садится. Мы пристально смотрим друг на друга с разных концов комнаты. Кэнди заговаривает первой.
— Если Юджиния снова к тебе полезет, я...
— Я уже большая девочка, — перебиваю её я, прежде чем она заканчивает предложение. — Мне больше не нужно, чтобы ты за меня вписывалась.
— Я и вижу.
В её голосе слышится нотка недоверия, и я наслаждаюсь тем, что она понимает, что я уже не такая, как раньше. Что Солнышко, которое ходило за ней весь день, как бессловесный щенок, которого она избаловала, а потом бросила, вернулось к ней с отросшими когтями и острыми зубами.
— Люди меняются, Кэнди. Уверена, у тебя тоже изменилась не только причёска.
Я немного подшучиваю над ней, и она тут же это улавливает.
— Я пытаюсь быть милой, — хмурится она.
"А почему ты тогда не отвечала на мои звонки и сообщения? Это было бы тоже мило," — обиженные слова вертятся на языке, но я проглатываю их.
— Что ты здесь делаешь? — снова спрашивает она меня.
— Я же тебе говорила — то же, что и ты.
Кэнди мотает головой:
— Мы с тобой обе знаем, что ты не создана для шоу-бизнеса.
Я стараюсь, чтобы на лице не отразилась обида от её лёгкого укола. Она всегда точно знала, что нужно сказать, чтобы взбодрить меня, и одной фразой снова повергла меня на землю.
— Я тоже рада снова тебя видеть. Это правда, — её тон на мгновение смягчается. — Но после всего, что произошло, я думаю, тебе лучше уйти.
— После "всего"? — я издаю недобрый смешок. Даже она не может выразить это словами. — Ты имеешь в виду, после всего того, что между нами было? Всего того, что ты натворила?
Я хотела найти наиболее подходящее время, чтобы открыто поговорить о прошлом. Но вместо этого раздаются обвинения. Ставни с силой захлопываются, скрывая выражение лица Кэнди. Её челюсти сжимаются.
— Я советую тебе это для твоего же блага, — говорит она.
— Время, когда ты могла говорить мне, что лучше, прошли.
— Я не шучу, Солнышко. Тебе следует уйти.
— Или что? — я знаю, что вот-вот перейду черту, но дерзко приближаюсь к ней. — Ты меня заставишь?
Глаза Кэнди превращаются в кремень.
Это тот самый предостерегающий взгляд, которым она обычно одаривала меня, и он вызывает ту же реакцию — я слегка отшатываюсь, борясь с инстинктивным желанием уступить ей.
Она по-прежнему думает, что я слабачка. Что я буду всем лизать задницу. Что я буду делать то, что мне скажут, удовлетворять любой её каприз, что я позволю другим пользоваться собой для собственного развлечения, а потом встану на колени и поблагодарю их, когда они вышвырнут меня в мусор.
Нет, я уже не такая.
— Когда-то ты говорила, что я тебе как сестра. Но оказалось, твоим словам грош цена. Я не собираюсь снова отказываться от того, чего хочу, только потому что ты с этим не согласна, — говорю я ей. — Я хочу выиграть в этом проекте и никуда не уйду.