Как-то я получаю действительно приятное сообщение одной от фанатки, от которого приятно всю неделю.
Привет, Санни. Обожаю, как ты сыграла в эпизоде на этой неделе. Было очень смешно. У меня не слишком много подруг в школе, но я смотрю "Сладкую каденцию", как будто вы втроём — мои лучшие подруги, и от этого мне не так одиноко.
Я улыбаюсь про себя, набирая ответ.
ОЧЕНЬ приятно. Спасибо! Иногда мне тоже одиноко, даже когда я не одна. Но когда я знаю, что благодаря мне кому-то другому легче, то и самой становится радостнее на душе.
<3 <3 <3
— Я подумала, что, когда мы вернёмся в студию на следующей неделе, то могли бы попробовать… Санни, ты слушаешь? Ты можешь хоть на секунду оторваться от своего телефона?
— Э-э-э… что? — я отрываюсь от набора сообщения и вижу раздражённое лицо Кэнди.
— Я с тобой разговаривала, — говорит она.
— Я весь день слушала, как кто-то со мной разговаривает, а сейчас мой мозг — это манная каша, — стону я, убирая телефон.
Аккуратные уголки её бровей сходятся вместе, и я готовлюсь к предстоящей лекции, но сегодня мой счастливый день, и Кэнди просто отворачивается и продолжает собирать вещи. Я втайне вздыхаю с облегчением.
Мы будем вместе.
Кэнди сдержала слово. Она всегда готова дополнительно потренироваться и порепетировать со мной в любое время, когда я захочу. Похоже, она не разделяет моей неуверенности в том, нравлюсь ли я людям, достаточно ли я хороша. Кэнди ни с кем себя не сравнивает.
Работать бок о бок с Кэнди было мечтой, ставшей явью, но это также означало познакомиться с настоящей Кэндис Цай — критичной, темпераментной, одержимой перфекционисткой.
Я смотрю, как Кэнди собирает последние вещи, выражение её лица отстранённое и бурное — такое бывает у неё, когда камеры выключены и она думает, что никто не смотрит. Наклон её плеч говорит об одиночестве, замкнутости, окутывающем её фигуру. Она известная звезда популярного шоу с легионами поклонников, которые замирают при одном её виде, но Кэнди редко кажется... счастливой.
Я думаю о нашей первой встрече, о розовых глазах Кэнди, о её тихих всхлипываниях.
Как бы мне хотелось сделать что-нибудь, чтобы она была счастлива.
— Завтра вечером Минни придёт ко мне домой посмотреть фильм, — говорю я ей. — Хочешь присоединиться к нам?
Она поворачивается ко мне, торжественный взгляд уже пропал, его сменило то, что, как я теперь знаю, является её отработанной фальшивой улыбкой:
— Может быть, в другой раз.
— Ты занята? — хмурюсь я.
— Да.
— Чем?
Она не отвечает, и я заговорщически наклоняюсь вперёд:
— Серьёзно, почему ты всегда нам отказываешь? Ты живёшь двойной жизнью, как Ханна Монтана?
Она издаёт сухой, умиротворяющий смешок.
— Или, может быть, у тебя запрещённые отношения со звездой К-поп, вынужденной встречаться тайно из-за запрета на свидания? — ахаю я, напуская на себя возмущённое выражение лица.
— Да. Именно так. Ты меня спалила, — говорит она невозмутимо.
— Я вижу тебя насквозь, — я указываю на неё пальцем, вращая им в воздухе, как будто могу выманить у неё все секреты. Кэнди закатывает глаза и отталкивает мой палец от своего лица.
Я испускаю надрывный вздох:
— Я знаю, что наши отношения вышли за рамки кринжовой парасоциальной эпохи, но мне по-прежнему кажется, что я ничего о тебе не знаю.
— Что ты хочешь знать? — Кэнди смотрит на меня так, словно не понимает, в чём проблема.
— Э-э… что-нибудь эдакое? Чем ты занимаешься, когда не работаешь? Какая у тебя семья?
— Я читаю, занимаюсь музыкой, снимаю видео, — она пожимает плечами. — Я живу с тётей и маленькими двоюродными сёстрами, но последние несколько лет учусь в школе-интернате.
От меня не ускользает, что она подчёркнуто ничего не говорит о родителях.
В этот момент Мина просовывает голову в студию через дверной проём:
— Девочки, вы готовы? Папа уже приехал.
Родители Мины без колебаний приняли нас с Кэнди в качестве дополнительных дочерей. Миссис Пак заискивает перед нами и всякий раз, когда приходит на съёмочную площадку, приносит кастрюли с джапче, а мистер Пак следит за тем, чтобы мы ни минуты не работали сверх отведённого времени, разрешённого законами о детском труде, и всегда предлагает подбросить нас с Кэнди домой по вечерам. Мину воспитали в таком изобилии безусловной любви, что она не может не излучать её.
Я обвиняюще указываю пальцем на Кэнди, не желая позволять ей сорваться с крючка:
— Она не захотела смотреть с нами кино. Уже в который раз.