— Смотри, — указывает Кэнди. — Сейчас будет её номер.
Луч прожектора скользит по толпе, поднимаясь всё выше, пока не падает на Мину. Наверху, на галёрке.
Зрители отворачиваются от сцены и смотрят на неё. Она в таком же костюме, как и у нас: сверкающий розовый и кремово-белый, юбка вздута слоями тюля. Она посылает воздушный поцелуй ниже, и это вызывает ещё больше свиста, одобрительных возгласов и клятв в вечной преданности. Она прикладывает палец к губам, призывая к молчанию, и толпа мгновенно затихает, как будто она нажала кнопку отключения звука.
Мина сгибается в поясном поклоне, затем начинает взбираться на перила.
— Подожди, Мина... — я делаю несколько шагов вперёд, и ледяной ужас начинает неуклонно стекать по шее.
Дойдя до края сцены, я в шоке отшатываюсь. Там, где должна быть оркестровая яма, зияет глубокий ров, отделяющий сцену от толпы. Я смотрю вниз, в ущелье, и не вижу дна. Лестницы по обе стороны сцены, ведущие вниз, исчезли. Перехода нет.
С другой стороны рва зрители загипнотизированы, все взгляды прикованы к Мине. Этот ужасный запах начинает пропитывать сцену. Я не осмеливаюсь обернуться, чтобы посмотреть. Я знаю, что существо, прячущееся за занавесками, прямо там. Передо мной простирается зияющий чёрный каньон.
Наверху, на втором ярусе, Мина изящно балансирует на перилах, слегка покачиваясь, а потом выпрямляется. Она разводит руки в стороны, изящная, как лебедь, расправляющий крылья, готовясь к полёту. Она наклоняется вперёд — и на краткий миг кажется, что она мягко повисла в воздухе, — а потом бросается с балкона головой вниз.
— Мина!
В безмолвном театре громкий треск тела, разбивающегося о твёрдую поверхность, отдаётся бесконечным эхом. Зрители как один поднимаются на ноги, аплодисменты заглушают мои крики.
Я рывком поднимаюсь вверх, задыхаясь, как будто меня держали под водой.
Я — в тёмной комнате, в постели. Несколько секунд в замешательстве я гадаю, куда подевались все постеры на стене, пока не вспоминаю, где я.
Я на проекте.
Волосы в беспорядке падают на лицо, и я протягиваю руку, чтобы убрать их с глаз. Ладонь становится липкой от пота. Весь лоб мокрый, как и подушка. В ноздрях щиплет от воспоминаний об этой ужасной вони, и я снова задыхаюсь, сгибаясь пополам от кашля.
В другом конце комнаты Кэнди тихо выдыхает и переворачивается на спину. Силуэт её рук, сложенных на груди, напоминает сказочную принцессу, ожидающую, когда её разбудит поцелуй прекрасного принца.
Меня охватывает горький порыв, и я хочу подойти туда и разбудить её, включить свет и осветить им все неприглядные вещи, копошащиеся и гноящиеся в нашем прошлом. Как она может так крепко спать, когда я вынуждена терпеть эти яркие ночные кошмары, постоянно мучая себя "что, если" по поводу того, что я не могу изменить?
Я перестала принимать лекарства некоторое время назад, когда казалось, что приступы паники у меня случаются не так часто, но я почти уверена, что положила в свою сумку кое-какие снотворные.
Тусклая цифровая дымка будильника на прикроватной тумбочке — единственный источник света в тёмной комнате. Когда я встаю с кровати, то вижу что-то в углу комнаты.
Сгорбленная тень. Там человек. Стоит в нескольких футах от моей кровати и смотрит на меня.
Внезапно я остро ощущаю, как воротник футболки касается моей шеи, слышу быстрое шипение собственного дыхания, вырывающегося из ноздрей. Мне хочется ущипнуть себя, дать себе пощёчину, чтобы убедиться, что я полностью проснулась, но не могу пошевелить ни единым мускулом.
Лицо окутано темнотой, но я могу разглядеть очертания пышной юбки, края короткого каре. Тень поднимает руки к лицу и начинает царапать его.
Звук ужасный — скрежет ногтей, как будто обезумевшие крысы пытаются вырваться из ловушки. Этот ужасный скрежет эхом отдаётся в комнате и голове.
Крик поднимается и застревает в горле, образуя болезненный пузырь, перекрывающий весь поток воздуха. Я больше не могу сказать, кажется ли мне или я продолжаю спать.
Наконец, тело приходит в движение. Как испуганный ребёнок, я натягиваю одеяло на голову и сворачиваюсь в комочек, зажмурив глаза, крепко сжимая в кулаки одеяло, заворачиваясь в него, как будто оно может каким-то образом защитить меня от ужасов снаружи.
Ткань сдвигается, несмотря на мою хватку. Матрас прогибается. Человек забирается мне под одеяло. Ледяные пальцы обвиваются вокруг моей лодыжки и тянут.
Я кричу и мечусь, воплю и брыкаюсь, тело сотрясается в судорогах, когда я пытаюсь сбросить руку, которая вцепилась в меня. Внезапно мои руки кто-то хватает. Кто-то пытается удержать меня неподвижно. От этого я ещё больше паникую, всё тело дико извивается.