Мне это нравится.
Я знаю, что это неправильно. Я знаю, что не должна так себя чувствовать. Но вот я купаюсь во внимании Кэнди, плаваю на спине сквозь приливные волны привязанности и беспокойства, а больной, ужасный голос в моей голове шепчет: "Может быть, оно того стоит".
На следующий день мисс Тао отвозит нас троих на новое рабочее место — частную студию, спрятанную глубоко на склонах Лорел-Каньона, вместо роскошного здания в центре Лос-Анджелеса. Я натягиваю свою самую яркую улыбку, весело и непринуждённо болтаю со всеми.
— Я в порядке, я в порядке, правда, — говорю я им.
Кэнди следит за мной взглядом через всю комнату, и сердце совершает крошечный переворот каждый раз, когда я ловлю её взгляд на себе.
Первый час записи проходит незаметно. В уютном приглушённом свете звукозаписывающей кабинки, с наушниками на голове, я вся в работе, заряжена энергией, в своей стихии. Глаза закрыты, губы прижаты к сетке фильтра микрофона, песня льётся из меня без усилий, каждая нота безупречна, точно невидимые стрелы попадают в яблочко. Никакого напряжения, сплошная уверенность.
Как я и сказала. Я в полном порядке.
Через 5 минут продюсер останавливает меня, чтобы высказать своё мнение. Я поднимаю взгляд на стеклянную панель комнаты сведения, и внезапно в дальнем углу появляется мужчина в бейсболке и серой толстовке. Его там не было, когда мы начали работать.
Всё тело замирает. Ужас сдавливает мне на горло, как ногой, и я издаю сдавленный звук, похожий наполовину на вздох, наполовину на всхлип.
— Это он! Это он! — кричу я и показываю пальцем.
Мина и Кэнди врываются в кабинку и бросаются ко мне. Продюсеры приходят вслед за ними и уверяют меня, что это всего лишь ассистент, показывают мне его удостоверение личности — доказательство того, что он не опасен, но это не срабатывает. Я вижу лишь мстительные глаза под полями его кепки, звенящее эхо выстрела в ушах.
Их слова сливаются в бессвязный шум. Я ничего не могу разобрать из-за сильного прилива крови, бьющей по барабанным перепонкам. "Пожалуйста, расступитесь", — пытаюсь сказать я, но взрослые продолжают толпиться вокруг меня, их лица маячат слишком близко, руки тянутся и хватают. Они просто пытаются помочь, но от этого становится только хуже, и я отталкиваю их. "Остановитесь, не прикасайтесь ко мне…"
— Солнышко, — Кэнди зовёт меня по имени, прорываясь сквозь шумовую мешанину.
Она берёт меня за руку, прочная балка поддержки удерживает меня как раз в тот момент, когда я вот-вот упаду и разобьюсь вдребезги. Вместо того чтобы отпрянуть от её прикосновения, напряжение, сковывающее тело, на секунду ослабевает, и я падаю вперёд, ударяясь головой о её плечо.
— Давай выйдем наружу, хорошо? — Кэнди выводит меня из кабинки. Я уткнулась лицом ей в шею, а она обнимает меня, словно возводит защитный барьер между миром и мной. — Мина, сбегай за водой.
Коридор снаружи короткий, совсем не похож на тот обширный коридор, где на нас напал неизвестный, но мне опять кажется, что за углом кто-то прячется, и я не могу перестать думать об этом. Страх настолько реален, что физическая сила сжимает мне грудь всё сильнее и сильнее.
— Сюда, присаживайся, — Кэнди подводит меня к скамейке и усаживает на неё.
— Кажется, меня сейчас вырвет, — я опускаюсь, закрывая глаза от приступа тошноты.
Рука Кэнди перемещается к центру моей спины, нажимая нежно, но твёрдо:
— Дыши. Всё в порядке. Ты в безопасности.
Она медленно потирает руку круговыми движениями, пока я изо всех сил пытаюсь дышать ровно.
— Посмотри на меня, — Кэнди приподнимает мне подбородок, пока наши взгляды не встречаются. — Здесь ты в безопасности. Я не позволю, чтобы с тобой что-нибудь случилось.
В ту секунду, когда она это говорит, это становится фактом — как воздух, как сила тяжести. Я верю без вопросов. Облегчение наступает почти мгновенно. Я прерывисто выдыхаю и изо всех сил пытаюсь сосредоточиться на тембре её голоса, весе её руки, уверенности в ней.
— Вдохни, — говорит она.
Я глубоко вдыхаю.
— Теперь задержи дыхание.
Я слушаюсь, чувствуя, как в лёгких нарастает давление.
— Теперь выдохни.
Я выдыхаю.
— Хорошо. Вот так. Ещё раз.
Я не знаю, долго ли мы этим занимаемся, но когда я снова поднимаю глаза, Мина стоит перед нами с тремя бутылками минералки в руках, и всё её лицо искажено беспокойством. Кэнди берёт одну из бутылочек с водой, откручивает крышку, протягивает её мне, и я за считанные секунды осушаю половину.
— Лучше стало? — спрашивает Кэнди.
Да, мне уже лучше. На самом деле, я полностью расслабилась, сердце успокоилось, дыхание становится ровным.