Я улыбаюсь и испытываю крошечную толику детского ликования оттого, что Кэнди наконец-то проявляет страх.
На аттракционе я кричу и смеюсь изо всех сил, а Кэнди молчит рядом со мной, вцепившись в перекладину безопасности, как будто боится вылететь с сиденья, если не сделает этого. После этого я пытаюсь подбить её сходить на ещё один подобный аттракцион, чтобы посмотреть, откажется ли она, но Кэнди просто приглаживает волосы и говорит мне, что сходит со мной всюду, куда я захочу. Я отпускаю её с крючка и предлагаю вместо этого купить сладкую вату.
Мы проходим мимо карнавальных палаток, и когда я замечаю массивного плюшевого французского бульдога, висящего на стойке с призами, то тут же подхожу к тиру с дротиками. Просмотрев видео Кэнди, я поняла, что ей нравятся предметы на тему французских бульдогов, и вот я выкладываю преступную сумму денег за дюжину дротиков, надеясь пополнить коллекцию Кэнди новым предметом. Точность попадания у меня дерьмовая, и я с треском проигрываю, дуюсь и жалуюсь на то, что все эти игры фуфло, а Кэнди платит за подход и легко не выигрывает себе плюшевого бульдога.
— Ты ведь не жульничала со своими сверхспособностями, не так ли? — шепчу я, обвиняюще тыча её в бок.
— Нет, мне не нужны сверхспособности, чтобы побить твой рекорд в два балла, — дразнит она.
— Заткнись! — смеюсь я, толкая её локтем в бок.
— Вот, — Кэнди поворачивается и протягивает мне плюшевую собачку. — Это тебе.
— О, так теперь ты пытаешься вручить мне утешительный приз? — я протягиваю его ей обратно.
— У меня он не поместится в общажной комнате, — говорит она, настойчиво протягивая мне плюшевую игрушку обеими руками. — А если я попытаюсь отдать его двоюродным сёстрам, они из-за него поссорятся, будут слёзы и вырванные волосы, и в итоге тётя его выбросит.
— Он тебе точно не нужен? — спрашиваю я, наконец принимая предложение. — Он и правда милый.
— Точно, — говорит она. Я не вижу выражения её лица за солнцезащитными очками и маской, но кажется, что она улыбается. — И каждый раз, когда ты смотришь на его милую мордашку, ты можешь вспоминать, как я удачно надрала тебе задницу в дартс.
— Ладно, хватит, давай сходим на "Огненное кольцо"!
Я не могу вспомнить, когда в последний раз мне такое удавалось — проводить время с кем-нибудь на людях, вместе смеяться, веселиться, делать фотографии, которые не являются постановочными или тщательно подобранными, чтобы их можно было загрузить для промо. Только когда солнце начинает садиться, я замечаю, что брови Кэнди нахмурены, шаги нетвёрдые, и я понимаю, что она весь день каталась со мной на аттракционах, ни разу ни от чего не отказавшись.
— Ты хорошо себя чувствуешь? Давай присядем, — я беру Кэнди за руку, помогаю ей сесть на скамейку и осторожно опускаю нас обеих.
Кэнди снимает солнцезащитные очки и кладёт голову мне на плечо. Она выглядит совершенно измученной.
— Мне так жаль. Не следовало тащить тебя на те горки, — приношу свои извинения я.
— Тебе было весело? — спрашивает Кэнди мне в футболку.
— Это был лучший день, который у меня был за долгое время, — говорю я ей.
Она поднимает на меня взгляд, её длинные ресницы опускаются, она медленно моргает:
— У меня тоже.
Карусель рядом с нами отбрасывает каскад голубых и фиолетовых бликов на лицо Кэнди, её глаза сверкают от неоновых огней. Успокаивающее тепло разливается от того места, где её щека прижата к моему плечу; это чувство перетекает мне в грудь и опускается вниз пресыщенной, счастливой тяжестью.
— Скоро день летнего солнцестояния, — говорит Кэнди. — Завтра тётя будет занята подготовкой к церемониям. А ты… не хочешь зайти?
Я моргаю в восторженном шоке. Кэнди приглашает меня к себе домой! Она наконец-то открывает эту закрытую дверь и приглашает меня войти.
— Я с удовольствием.
Над ярмарочной площадью гремит первая яркая вспышка фейерверка, и сердце разрывается вместе с красочным представлением от триумфального торжества.
Дом тёти Кэнди — это обширное поместье в Пасадене, один из тех домов, которые выглядят достаточно внушительно, чтобы иметь собственное название. За железными воротами длинная подъездная дорожка, затенённая низко свисающими ветвями, вьётся к двухэтажному особняку. Массивные колонны обрамляют парадные двери. Я осторожно звоню в дверь, от вида роскошного здания чувствуя себя нежеланным адвокатом, хотя Кэнди лично пригласила меня в гости только вчера.
Дверь приоткрывается на несколько дюймов, и я почти ожидаю увидеть за ней дворецкого в жилете. Вместо этого на меня из щели смотрит маленькая девочка, которой на вид лет 9-10.