— Да, я сейчас буду, — отвечаю я.
Она не спрашивает, почему мы одни, почему атмосфера такая напряжённая, почему волосы Чжин-Хвана в ещё большем беспорядке, чем были, когда он только приехал, почему я вдруг стала нервно заикаться.
Но когда Кэнди, не сказав больше ни слова, отворачивается и закрывает дверь, первый укол вины пробивается сквозь розовые слои иллюзии. Тогда-то я и осознаю, что натворила.
Мы с Миной сидим в отдельной кабинке в эксклюзивном японском ресторане, стол перед нами до краёв заставлен маленькими керамическими блюдами — пухлыми клецками гёдза, блестящими палочками якитори, золотисто-коричневым карааге, нежными ломтиками сашими.
Мы заказали слишком много еды на двоих, но это наш первый свободный вечер за целую вечность. Кэнди с нами не поехала; она отклоняла наши приглашения снова потусоваться, настаивая на том, что ей нужно подготовиться к концертному туру, хотя мы репетируем без остановки уже несколько месяцев.
Несколько недель назад я наконец не выдержала и всё рассказала Мине. Сначала она была шокирована, но, как и ожидалось, приняла все мои плохие решения без какого-либо осуждения, и от этого я уже меньше чувствовала себя абсолютным мусором.
— Итак, — Мина наклоняется и шепчет, хотя мы одни в кабинке, а шум в столовой достаточно громкий, чтобы заглушить всё, что мы говорим в этих стенах. — Ты осталась у него на ночь в пятницу, верно? Что было?
— Ну, много чего... — внезапно я осознаю, что мы находимся на публике, и что я ещё не до конца всё обдумала. Жар разливается по щекам, и я заканчиваю невнятно: — ...случилось.
Глаза Мины широко распахиваются:
— Так вы...?
Я тереблю изогнутую соломинку в стакане и киваю.
Мина несколько раз моргает и осторожно спрашивает:
— Как это было? Ты в порядке?
Неожиданно — вот как оно было.
Из-за нашего плотного графика нам с Чжин-Хваном удалось потусоваться всего несколько раз. И чтобы нас не сфотографировали вместе, мы встречаемся только посреди ночи. Потому что, как бы часто я ни шутила о нашем с ним романтическом будущем, на самом деле всё гораздо менее романтично.
В прошлую пятницу он позвонил мне в 23:40 и пригласил к себе домой.
Там мы смотрели фильм, а в следующую минуту уже целовались, а потом он задрал мою футболку, и я не остановила его.
Я сама этого хотела. Я мечтала об этом всю жизнь.
Именно это я сказала себе на следующий день, когда мне стало больно мочиться, в унитазе была розовая кровь, а в телефоне не было от него сообщений. Но большие выжидающие глаза Мины пригвоздили меня к месту, и я больше не могу заставить себя лгать.
— Всё произошло очень быстро. Думаю, я сама была в шоке, — нервный смех, который вырывается у меня, непривлекателен и громок.
Я думала, что Мина быстро утешит или расстроится из-за меня, но её ответ меня немного ошеломил.
— Да… — Мина смотрит в свою тарелку. — У меня в первый раз всё тоже было не столь уж замечательно.
Я подскакиваю на стуле, как ужаленная. За те два с лишним года, что я её знаю, Мина ни разу не упоминала о том, чтобы у неё был парень или хотя бы какие-то отношения.
— С кем это было? — нетерпеливо спрашиваю я.
— Просто один парень из той же стажёрской программы, на которую я ходила, — быстро отвечает она. — В нарушение правил мы встречались тайно. После того, как меня исключили из программы и я вернулась в Штаты, он перестал выходить на связь.
— Чёрт, мне так жаль, Минни.
— Всё в порядке. Я этим уже переболела. В любом случае, мы никогда не были настоящей парой, — говорит Мина, но я вижу печаль, которую она пытается скрыть своей ободряющей улыбкой. — Солнышко, ведь Чжин-Хван рано или поздно расстанется с Брейли, верно? А ты... — Мина прикусывает губу. — Убедись, что он... действительно испытывает к тебе какие-то чувства.
Я киваю, ковыряя тофу агедаши, отчего хлопья бонито покачиваются:
— Не волнуйся. Он говорит, что отношения с Брейли какое-то время были напряжёнными. В основном они поддерживают их ради выступлений и своих фанатов. Он почти уверен, что она встречается с гитаристом своей гастролирующей труппы.
Всё это звучало совершенно разумно, когда он мне всё объяснял.
— Он сказал, что определённо хочет быть со мной, но ему нужно придумать, как с ней расстаться, чтобы оба не пострадали. Я говорила тебе, что Брейли только что подписалась на меня в соцсетях? Это так неловко. Не знаю, что буду делать, если она заговорит со мной.
Я стараюсь не опускаться до адской кроличьей норы сравнений, но это неизбежно, когда я получаю уведомления о том, что Брейли лайкнула мои посты, и в конечном итоге часами просматриваю всю её ленту. Или когда я вижу, что у Чжин-Хвана на телефоне по-прежнему их совместная фотография в Париже. Или когда её клипы снова становятся топовыми, а она получает очередную награду или публикуется в другом журнале. Её белокурые локоны и белоснежные конечности — постоянное напоминание о том, что она идеальное воплощение настоящей американской поп-музыки, каким я никогда не буду.