Мина тихо слушает, затем опускает глаза. Кажется, до неё наконец доходит всё, что я ей говорю, и она борется сама с собой. Беспокоится. Но, как обычно, Мина выбирает путь сострадания:
— Я просто не хочу, чтобы тебе потом было больно, Солнышко.
Слишком поздно. И тем, кто причинил мне боль, был не Чжин-Хван.
Это он идёт на огромный риск, чтобы быть со мной.
Кэнди предпочтёт пожертвовать мной, чтобы спасти свою карьеру.
— Знаю.
— Ты уже рассказывала обо всём этом Кэнди? — Мина мягко перебрасывает вопрос через стол.
Она несколько раз спрашивала меня, всё ли в порядке между мной и Кэнди; она заметила напряжение в наших разговорах, увидела, как быстро мы готовы поссориться друг на другом, чего раньше никогда не было. Я сказала ей, что это просто стресс перед концертным туром, а Кэнди стала похожа на сержанта-строевика, и мне трудно оправдывать её ожидания.
Странно и, может быть, немного подло, что единственные моменты, когда я испытываю приливы стыда и вины, — это не когда я целую чужого парня, а когда я думаю о том, что скрываю всё это от Кэнди. Такое чувство, что я изменяю так же, как Чжин-Хван, хотя Кэнди совершенно ясно дала понять, что никогда не хочет "переступать черту".
Кэнди снова ведёт себя отстранённо. Она отгородилась от нас стеной и замкнута, какой была раньше, до того, как мы взломали её защиту. Она подняла свою самозваную роль лидера группы на невыносимо новые высоты, требуя, чтобы мы работали усерднее, дольше, заставляя нас снова и снова просматривать записи наших собственных выступлений, просто чтобы она могла использовать любую возможность для их улучшения. Сейчас её выводит из себя практически всё, а я устала от того, что мной командуют и попрекают по пустякам.
Я уже знаю, что недостаточно хороша для неё. Мне не нужно, чтобы она указывала на каждый мой огрех.
— Расскажу ей, как только тур закончится, — говорю я Мине. — Обещаю.
— Может быть, Кэнди попросит небесную деву ускорить расставание Чжин-Хвана и Брейли, — предполагает Мина с озорной улыбкой.
— Не подкидывай мне никаких идей, — хихикаю я. — Теперь расскажи мне всё, что у тебя было с тем мальчиком. С самого начала и во всех подробностях.
Я снова переписываюсь с Чжин-Хваном во время репетиций.
До нашего концертного тура остаётся всего неделя — драгоценные заключительные моменты, когда мы должны направить всё наше внимание на совершенствование концертной программы, но я просто не могу сосредоточиться. Знаю, что не должна переписываться с ним в открытую, но мы оба так заняты, что не было времени звонить друг другу. Я понятия не имею, когда мы в следующий раз окажемся в одном городе. Мне нужно использовать каждую минуту, чтобы связаться с ним, каждую секунду.
Откуда ни возьмись, чья-то рука протягивается к моему лицу и выхватывает телефон у меня из рук.
-Эй! — я вскидываю голову.
Кэнди держит мой телефон, её глаза бегают по экрану, она читает наши сообщения. Неизбежный момент, который я столько откладывала, без предупреждения ударяет в грудь, выбивая воздух из лёгких.
— Я продолжала ждать, когда ты признаешься, но устала закрывать на это глаза, — говорит Кэнди.
Никакие оправдания и объяснения меня сейчас не спасут. Мысли врезаются друг в друга в пылающем нагромождении.
— Я собиралась всё тебе рассказать после тура.
— Ты не только связываешься с тем, кто изменяет своей девушке, но и ведёшься на его просьбы прислать свою обнажёнку? Я думала, ты умнее, — Кэнди суёт мне телефон обратно.
Мне требуется ещё секунда, чтобы вспомнить, о чём мы с Чжин-Хваном только что общались:
— У нас отношения на расстоянии, это нормально!
Отвращение на лице Кэнди вызывает во мне горячую вспышку смущения.
— Ты понимаешь, как легко твои обнажённые фотографии могут просочиться в сеть? — огрызается Кэнди в ответ. — Неужели так трудно немного подумать головой, прежде чем что-то делать руками?
— Поэтому-то я тебе ничего и не рассказываю! — защита перерастает в гнев, я повышаю голос. — Я знала, как ты отреагируешь. Ты злишься не из-за того, что я от тебя что-то скрыла, а из-за того, что это может испортить нам репутацию! Твою репутацию!
— Успокойтесь, пожалуйста, вы обе! — Мина отважно вмешивается, но её обычным успокаивающим водам уже не удаётся потушить этот пожар.