Глаза убаюканы мягким шорохом за ушами. Предполагаю, что Кэнди проявляет эту знакомую, успокаивающую доброту из-за того, что случилось со мной и Ханной. Это работает. Почти пугающе, как быстро я возвращаюсь к тому единственному периоду своей жизни, когда чувствовала себя по-настоящему в безопасности, защищённой улыбками Мины и силой Кэнди. Тихий, встревоженный голос напоминает мне оставаться начеку, но я не могу не поддаться её прикосновению.
— Я всё время думаю о Минни, — признаюсь я.
— Я тоже думаю о ней, — говорит Кэнди. — Но я пытаюсь сосредоточиться на будущем, которого бы она хотела для нас.
— Ей хотелось сняться в бродвейском шоу.
— И разводить на ферме альпак.
Я не вижу этого, но слышу лёгкую улыбку в голосе Кэнди.
— Ей много чего хотелось, — я смотрю на белую стену перед собой. — У неё никогда не будет такого шанса.
Кэнди молчит позади меня. Движения расчёской продолжаются, непрерывные и ритмичные. Она тянется за средствами для волос на моём столике и втирает немного масла мне в волосы, чтобы укротить завитки.
— Это ты, Кэнди? — спрашиваю я её в упор. — Это ты делаешь заподлянки другим девушкам, чтобы они уходили с проекта?
Кэнди останавливается. Мы погружаемся в тишину на мучительно долгое время.
— Почему ты так думаешь? — наконец спрашивает Кэнди.
— Потому что ты делала это раньше, — говорю я тихо, как будто боюсь, что кто-то может подслушать.
— Раньше я делала это для тебя с Миной, — говорит она.
Расчёска летит обратно на мой стол. Я протягиваю руку, мои пальцы хватают Кэнди за запястье. Её кожа в моей ладони горячая и влажная после душа. Я притягиваю её к себе, большим пальцем надавливая на округлую выпуклость кости.
— Прошло уже достаточно времени? Мы можем поговорить о нас? Мы можем поговорить о том, что произошло?
Я ищу ответ в её глазах. Мы стоим достаточно близко, я ощущаю свежий аромат мыла, исходящий от её тела, аромат её шампуня. Капли воды стекают с её чёлки и падают мне на колено.
— Тут не о чем говорить, — говорит Кэнди. — Что прошло, то прошло. Мы ничего не можем изменить. Надо только двигаться вперёд.
Она высвобождает запястье, лишая меня тепла своего прикосновения, и отступает на свою половину комнаты. Кэнди надевает наушники и устраивается на кровати читать, совершенно ясно давая понять, что её не интересует больше ничего из того, что я хочу сказать.
Я снова срываюсь с якоря, беспомощно барахтаюсь в море, плыву по течению в непроглядно чёрных водах, а все эти ужасные твари плавают прямо у меня под ногами, наблюдая, как Кэнди уплывает вдаль.
Я слишком долго смотрела, как она уходит от меня. Я всегда слишком боялась догнать её, слишком боялась выразить то, что хочу, слишком боялась быть отвергнутой, перейти черту, преодолеть точку невозврата.
Теперь мне больше нечего терять.
Я встаю из-за стола и подхожу к её кровати. Я сажусь на край её матраса. Когда она поднимает на меня взгляд, я протягиваю обе руки и осторожно снимаю с неё наушники.
— Что ты делаешь? — она ошеломлена, явно не ожидая, что я откажусь от своей привычки следовать её примеру, чтобы избежать неразрешённой неразберихи в наших отношениях.
— Кое о чём я тебе никогда не рассказывала, — говорю я, забирая книгу из её рук и кладя её на тумбочку. — Я не осознавала этого в то время. Наверное, я так увлеклась Чжин-Хваном, потому что у меня было разбито сердце, а с ним я чувствовала себя любимой. И мне хотелось разозлить тебя. Хотелось, чтобы ты ревновала.
Кэнди быстро моргает, не в силах скрыть удивления.
— Это ведь сработало, верно? Ты всегда наблюдала за мной, когда я флиртовала с ним. И ты была в бешенстве, когда застукала нас в трейлере. Ты пытался вести себя так, будто всё нормально, но я знала, что ты в ярости.
Я наклоняюсь вперёд, приближаясь к её лицу:
— Я сейчас покажу тебе, чем мы с Чжин-Хваном занимались до того, как ты вошла...
Кэнди наиболее грозна, когда её загоняют в угол. Ей не нравится, когда её голос ничего не значит и не она принимает решения. Я хочу посмотреть, что она сделает, когда я свергну её с трона контроля.
Я наклоняюсь, опираясь на ладони, всё ближе и ближе, пока мои губы не касаются её шеи сбоку. Кэнди подо мной совершенно неподвижна. Интересно, если прижаться к её груди, услышу ли я громоподобный ритм, перекликающийся с моим собственным бешеным сердцебиением?
Я легко провожу губами по её шее к уху. Когда я касаюсь зубами мочки её уха, у неё резко перехватывает дыхание. От этого звука у меня кружится голова, внутри вспыхивает белый жар. Рука обвивается вокруг её талии, кончики пальцев скользят по уязвимому участку обнажённой кожи под подолом её ночной рубашки. Руки Кэнди поднимаются и опускаются мне на плечи, не притягивая меня ближе, но и не отталкивая.