Я опускаю взгляд на жестянку на полу, затем возвращаюсь к Юджинии. Медленно, спотыкаясь, я бреду к двери.
— Я... мне нужно подышать свежим воздухом.
Я поворачиваюсь и выбегаю, оставляя раздражённую Юджинию позади.
Вдоль коридора двери нескольких комнат стоят открытыми, внутри никого нет, с кроватей убраны простыни. Некоторое время назад я не смогла сосчитать, сколько девушек ещё осталось в программе. Где-то на этом этаже должен быть выход на балкон. Я бывала там раньше.
Где это? Почему я не могу вспомнить?
Сворачивая за угол, я чуть не врезаюсь в какую-то девушку, идущую по другому концу коридора.
— Прости!
— Без проблем, Санди, — девушка лучезарно улыбается мне.
На несколько секунд я совершенно сбита с толку. Ей известно моё имя, и на ней танцевальный костюм. Теперь я должна быть знакома со всеми, и всё же я понятия не имею, как её зовут. В её привлекательности есть что-то знакомое: водянистые глаза, обрамлённые густыми ресницами, тонкий нос, заострённый подбородок, чёрные волосы, ниспадающие до талии.
— С тобой всё в порядке? — спрашивает девушка. — Ты выглядишь немного уставшей.
Я отступаю в шоке. Теперь я узнаю её голос. Алексис. Эту девушку зовут Алексис.
— Твои волосы... — с трудом выдавливаю я.
— Юна мне их покрасила, — она перекидывает тёмную прядь через плечо, её солнечно-русый цвет исчез. — Естественный вид гораздо более в тренде. Хорошо смотрится?
— Да, это… это выглядит великолепно… Ты тоже сменила макияж? — спрашиваю я.
— Совсем чуть-чуть. Трудно соревноваться со всеми вами, тяжеловесами, — она улыбается, скромно, какой не была, когда я впервые встретила её. Её зубы болезненно белые.
— Ты успела попрощаться с Ханной? — пытаюсь спросить я.
Алексис и Ханна сразу поладили и сблизились за последние несколько недель, пока мы были в одной танцевальной группе. Может быть, она что-то расскажет о том, что случилось с Ханной?
— О да. Надеюсь, она скоро поправится, — вот и всё, что говорит Алексис.
Она не только выглядит по-другому, её острая, яркая индивидуальность и сардоническое чувство юмора, кажется, полностью сменились тем приторным голосом айдола, который я использую, чтобы казаться более симпатичной.
— Занятие вот-вот начнётся, — радостно сообщает она. — Нам пора спускаться.
— Я… э-э...
Я не хочу никуда с тобой идти.
— Вообще-то я жду Юджинию...
— Тогда увидимся там. Поторопись, ты же не хочешь опоздать.
Она поворачивается и проходит мимо меня по коридору, шелковистые волосы развеваются при движении, нижний край распущен идеальным полукругом, чётким, как будто нарисован циркулем.
В ту минуту, когда она полностью исчезает из виду, мной овладевает инстинктивное желание убежать, убраться как можно дальше от этого места. Вместо того чтобы спускаться в танцевальный зал, я думаю о том, чтобы выбежать в вестибюль, через парадные двери, через парковку и просто продолжать бежать, бежать, бежать…
Розовое пятно мелькает на краю моего периферийного зрения, и я успеваю повернуться и вижу то, что, я почти уверена, является розовыми волосами, исчезающими за углом. Горло сжимается, дыхание перехватывает. Фэй. Это была Фэй.
Но она же уехала несколько дней назад. Мы попрощались. Я помогла ей собрать вещи. Я видела, как она уезжает.
Или нет?
Я бегу за этим розовым пятном по коридору. Когда я поворачиваю за угол, то оказываюсь в боковом холле без окон.
В другом конце короткого коридора есть дверь. Она сделана из тёмного дерева и резко контрастирует с девственно белыми стенами. По всей поверхности нанесены символы и пиктограммы.
Где я раньше видела эту дверь?
Не давая себе возможности обернуться, я подхожу к ней и дёргаю за ручку.
Дверь широко распахивается, открывая тёмную нишу. Свет из коридора не проникает сквозь тени. Я ничего не вижу внутри.
— Фэй! Ты там? — окликаю я, делая несколько неуверенных шагов мимо дверного проёма.
Голос эхом отдаётся в ответ. Кажется, пространство простирается гораздо глубже, чем я ожидала. Я отваживаюсь сделать ещё несколько шагов.
— Не волнуйся, я иду за тобой...
Бах! Я подпрыгиваю — дверь тяжело захлопывается за мной, погружая в непроглядную тьму.
Я в панике вытягиваю руки, но не вижу даже своих пальцев. Я поворачиваюсь в дезориентирующем пространстве, пытаясь нащупать дверь.
Как раз в тот момент, когда я собираюсь открыть рот, чтобы позвать на помощь, что-то холодное обвивает мою лодыжку.
Пальцы. Рука. Она тянет меня назад.
Я отчаянно брыкаюсь, бросаясь всем телом вперёд, пока не ударяюсь о твёрдую деревянную поверхность двери. Я хватаюсь за ручку, но она не поворачивается — дверь заперта. Я бью кулаками в дверь, стучу и кричу. Изо рта не вырывается ни слова, только бессвязные, полные ужаса звуки.