Компьютерного класса здесь нет.
Я возвращаюсь к лестнице и снова поднимаюсь на второй этаж, совершаю ещё один обход по белым коридорам и в конце концов делаю полный круг, возвращаясь к лестнице.
Моё сердце сжимается. Я не могу его найти. Я не могу найти компьютерный класс.
Почему я не могу вспомнить, где он находится?
Хотя я знаю, что на третьем этаже есть только общие комнаты, я всё равно поднимаюсь туда и начинаю поиски заново.
С другого конца коридора приближается группа девушек, звук их смеха одновременно мелодичный и пронзительный. Я поворачиваюсь и ныряю в душевую, внезапно испугавшись их взгляда из-под ресниц и этих улыбок, обнажающих ряды совершенно белых зубов.
В душевой влажно, зеркала запотели от конденсата. Брызги из общих душевых у меня за спиной. Я прислоняюсь к раковине, хватаясь за край столешницы, и задерживаю дыхание, пока снаружи не раздаются нервирующий смех и торопливые шаги.
Я протягиваю руку, чтобы вытереть капли воды с зеркала, и смотрю на своё отражение.
"Успокойся, — говорю я себе. — Тебе нужно успокоиться".
Но чем дольше я смотрю в зеркало, тем больше начинаю замечать несоответствия в рельефе своего лица.
Я провожу пальцами по надбровной дуге. Не кажутся ли мои широко посаженные глаза немного ближе друг к другу? Я прижимаю пальцы к переносице. Кажется ли переносица немного выше, более скульптурной? Я прижимаю ладони к впадинам на щеках. Я похудела? Или моё лицо выглядит...
Другим?
Затем душ выключается, из кабинок с паром доносится весёлое жужжание. Это та песня, под которую мы танцуем — единственная песня, — и пальцы автоматически начинают отбивать ритм по столешнице раковины в ответ.
Ко мне подходит девушка, завёрнутая в полотенце. На её лицо нанесена глиняная маска, толстый слой коричневого налёта на коже, оставляющий только большие круги вокруг глаз и рта.
— Привет, Солнышко, — беспечно говорит она.
Это Алексис. Когда её лицо вот так закрыто, меня не отвлекают её черты, и я мгновенно узнаю её голос.
— Не правда ли, какой чудесный вечер? — она удовлетворённо вздыхает.
— Алексис, что с тобой случилось? Почему ты ведёшь себя по-другому?
Я не могу этого понять.
Она не отвечает, только поворачивается к зеркалу и снова начинает напевать, теребя пальцами край маски, когда начинает снимать её. Глина упрямо липнет к коже, Алексис впивается ногтями в её коричневые края и тянет. На линии волос появляется красная линия в форме полумесяца, постепенно расширяющаяся по мере того, как она стягивает маску.
— Алексис, это... — голос застревает у меня в горле.
Раздаётся тошнотворный хлюпающий звук, когда маска отрывается вместе с кожей. Постепенно её лицо сползает: брови, виски — отслаивается, как кожура перезрелого фрукта. Её лоб — обнажённый шар красной плоти, блестящий под светом ламп. Она продолжает напевать.
— Прекрати, тебе же больно! — хриплю я.
Она поворачивается ко мне, её лица наполовину нет. Её глаза — два мерцающих островка бледной кожи в кровавом море, нос почти ободран. Она улыбается своей ослепительной белозубой улыбкой:
— С тобой всё в порядке? Ты выглядишь очень усталой.
Жёлчь поднимается из желудка.
Я выбегаю из ванной, неистовым импульсом меня отбрасывает к стене на противоположной стороне коридора. Я наклоняюсь, тяжело дыша на ковре. Желудок переворачивается, а горло сжимается в агонии. Ничего не выходит. Нарастает паника, на горизонте маячит неминуемый потоп. Капли холодного пота выступают у меня на лбу; язык превращается в густую, вязкую кашицу, заполняющую рот, сердце колотится неровными толчками.
— Что с тобой, Санди? — внезапно рядом со мной оказывается какая-то другая девушка.
Глаза слезятся, затуманивая зрение.
— С тобой всё в порядке, Санди? — спрашивает она меня на ухо, её рука опускается мне на плечо.
— Не прикасайся ко мне! — кричу я, стряхивая с себя эти руки и бросаясь вперёд.
Сквозь приливные волны страха мне удаётся различить номер комнаты Юджинии в общежитии перед собой, как маяк. Её дверь не заперта. Я пробираюсь вперёд и бросаюсь внутрь.
Юджиния сидит за столом, глядя в зеркало на туалетном столике спиной ко мне.
— Юджиния, я... я только что... видела...
Я не знаю, как объяснить то, что я видела в душевой, пытаясь подобрать слова сквозь панику. Именно тогда я замечаю волосы Юджинии. Её волосы, которые всего неделю назад доходили до середины спины, теперь спускаются ниже талии. Она в белом халате, который я никогда раньше на ней не видела.