Я начинаю подходить к ней, но останавливаюсь, услышав напев. Она напевает песню — ту же самую песню. Юджиния медленно поворачивается ко мне на стуле.
У меня вырывается сдавленный всхлип. Её лицо не похоже на лицо Юджинии: глаза слишком большие, щёки слишком тонкие, улыбка слишком широкая.
— Что с тобой, Санди? — спрашивает девушка, похожая одновременно на Алексис, Ханну и Мину, голосом Юджинии.
Позади меня эту фразу повторяет множество причмокивающих ртов.
— С тобой всё в порядке, Санди?
— У тебя всё хорошо?
— У тебя усталый вид.
Когда я поворачиваюсь, у двери толпятся одинаковые улыбающиеся лица. Вытянутые белые руки тянутся вперёд. Они одеты в белые, слишком длинные одежды в пол с широкими рукавами, которые свободно свисают, подолы шуршат по босым ногам. Девушки, которых я видела раньше в коридоре, они тоже все были в белом?
— Тебе лучше прилечь, Санди, — слышится голос Юджинии. Я оборачиваюсь и вижу, что она стоит прямо передо мной, наклонив своё ужасно-прекрасное лицо. — Кажется, ты немного устала.
— Отойди от меня! — кричу я, бросаясь наружу.
Я отталкиваю и распихиваю эти руки, пока не образуется брешь. Я выбегаю из комнаты Юджинии и бегу по коридору с дверями прямо к лестнице. Инстинкт самосохранения полностью берёт верх, и я мчусь вниз по лестнице на первый этаж, чистый ужас толкает меня вперёд.
Нужно убраться подальше от них.
Нужно выбраться отсюда.
Я спускаюсь по лестнице и взбираюсь на площадку, поворачивая налево, к фасаду здания. Верхний свет выключен, и только луна освещает мне путь. Я пробегаю одну пустую комнату за другой. Поворачивая за угол, я оказываюсь в другом тёмном коридоре.
Похоже, это тот самый коридор, по которому мы только что прошли.
Это неправильно.
Я должна быть на первом этаже. Где вестибюль? Где выход?
Я разворачиваюсь на каблуках и направляюсь обратно в другом направлении, по противоположному коридору. И оказываюсь на том же перекрёстке. Как я могла сюда вернуться?
Это не первый этаж. Он не похож ни на один из предыдущих этажей.
Ты сходишь с ума, Санди.
Я обхватываю голову ладонями.
— Перестань так говорить! Я в своём уме! — кричу я в пустые коридоры.
Откуда-то из-за моей спины доносятся высокие звуки припева, как будто обдувают край бокала. Девушки. Они напевают песню. Ту самую песню.
Они идут за мной.
Я ударяюсь спиной о стену, сползаю на пол на корточки. Паника захлёстывает меня, и я бессильна перед натиском. Позвоночник выгибается, лоб прижимается к коленям, грудь сотрясается от бешеных вдохов.
Нежная ладонь ложится на мою руку, её успокаивающая тяжесть так знакома.
Я вскидываю голову. Кэнди опускается передо мной на колени.
Луна освещает её сзади, но я вижу, что её лицо по-прежнему её: стальные глаза, решительные губы, — мой якорь, моя защитница. Я тянусь к ней, отчаянными пальцами хватая её за руки, воротник рубашки, волосы — за что угодно, лишь бы не упасть с выступа.
— Дыши, — говорит Кэнди. — Дыши.
Я делаю, как она говорит, один прерывистый вдох за другим.
— Мне это всё снится? — хриплю я, когда, наконец, снова могу произносить слова. — Что происходит, Кэнди?
Кэнди обхватывает меня и поднимает на ноги.
— Пойдём, — говорит она, подталкивая меня вперёд. — Поторопись.
Ощущение возвращается к онемевшим ногам, и я заставляю себя двигаться — влево или вправо, я больше не могу сказать, я потеряла всякое ощущение пространства. Ещё один коридор, ещё один поворот, и внезапно появляется ещё одна лестница, мы вдвоём летим вниз по ступенькам по головокружительной спирали.
Мы появляемся в фойе. Теперь я понимаю, где нахожусь. Парадные двери прямо перед нами.
Мы почти на месте. Мы почти вышли наружу.
Мы мчимся по главному коридору к фойе, глаза прикованы к открытому морю асфальта, чёрному ночному небу, свободе прямо за стеклом. Когда мы подходим ближе к двери, Кэнди начинает отставать от меня. Я оборачиваюсь, хватаясь за неё.
Она подталкивает меня вперёд:
— Иди!
— А как же ты?! — кричу я в ответ.
Жужжание становится всё ближе, долетая до приёмной с другого конца коридора. Длинные, искажённые тени высоких тел тянутся по стенам. Их так много. Звук такой, будто они прямо за углом.
— Я сказала иди!
Кэнди протягивает руку и выталкивает меня из парадных дверей.
Влажный ночной ветер бьёт мне в лицо. Я падаю на траву лужайки перед домом. Стеклянные двери здания захлопываются — и остаются закрытыми. Кэнди не выходит.