— Буду через минуту, — пробормотала она.
— Я позабочусь о завтраке, — ответил Шарден.
Лиза кивнула и направилась к ванной. Шарден встал и пошел к выходу. Открыв дверь, он увидел девушку, что была вчера за стойкой. Не обращая внимания на её явный страх, он распорядился, чтобы доставили свежие фрукты, теплый хлеб и яйца, сваренные вкрутую, в их комнату вместе с чайником горячего чая.
Закрыв дверь, Шарден сел и откинулся на спинку кресла, мрачно взглянув на дверь ванной комнаты. Прошлая ночь была… приятной. На самом деле, это было более чем приятно. Ему нравилось разговаривать с Лизой. У неё было необычное чувство юмора, её не волновало, что он был принцем, и вместо того, чтобы смотреть на него со страхом, зная о проклятии, Лиза казалась крайне заинтересованной и взволнованной этим. Ему также нравилось, что она не изображала из себя ту, кем не является на самом деле. Многие из женщин, что бывали во дворце, искали его внимания таким образом.
Шарден должен был признать, что был более чем удивлен, когда она бросила ему теплое одеяло и заявила, что он может спать на полу возле камина, забралась на кровать и натянула тонкую простыню на плечи. Он стоял с открытым ртом, когда она повернулась к нему спиной и быстро заснула. Шарден застыл, глядя на нее добрых десять минут, прежде чем пробормотал тихое проклятие. Решив, что с последствиями своего поступка он будет разбираться утром, Шарден разулся и лег рядом с Лизой, накрывая их теплым одеялом. Он был рад, что решился на это, когда почувствовал ее дрожь. Почти сразу Лиза прижалась к нему спиной. Со вздохом он обнял её и погрузился в глубокий сон.
Шарден опомнился, когда услышал мягкий стук в дверь. Открыв ее, он взял поднос у хозяина гостиницы и коротко кивнул, узнав, что к его отъезду все готово. Принц закрыл дверь, когда Лиза вышла из ванной. Она оделась и вновь заплела свои волосы.
— Похоже, дождя сегодня не предвидится, — сказал Шарден с улыбкой. — Надеюсь, ты голодна.
— Всегда, — вздохнула она. — Я люблю еду, а она любит меня.
Глаза Шардена пробежали по изгибам фигуры Лизы. Кривоватая усмешка изогнула его губы, глаза загорелись от удовольствия. Лично ему нравилось то, что он видел, и определенно нравилось то, что он держал в руках всю ночь. Было приятно найти женщину, которую он мог обнять, не опасаясь, что сломает её.
— Я думаю, ты выглядишь потрясающе, — признался он, неловко подняв поднос. — Завтрак.
Лиза удивленно подняла брови, кивнула и подошла к маленькому столику, который они использовали вчера вечером. Шарден последовал за ней. Они ели молча, погруженные в свои мысли. Вскоре завтрак был окончен.
— Снаружи все еще холодно, — сказал Шарден. — Дочь трактирщика принесла для тебя накидку.
— О, — прошептала Лиза, перебирая тонкую шерсть, когда Шарден накрыл её плечи. — Спасибо. Надеюсь, ты заплатил ей за это. Я имею в виду, я бы хотела, но у меня нет денег, которые она смогла бы использовать здесь.
— Конечно, да, — ответил Шарден. — Пойдем, у нас долгий путь, но мы должны добраться до дворца к вечеру.
— Хорошо, — пробормотала Лиза, взглянув на напряженное лицо Шардена. — Знаешь, все образуется. Моя мама всегда говорила, что все происходит по какой-либо причине. Иногда ты не знаешь, почему именно так, но в конце все разрешается наилучшим образом. Просто нужно быть терпеливым.
Шарден остановился, открыл дверь и взглянул на нее.
— Хотел бы я поверить в это, — тихо произнес он.
— Ты можешь, — обнадеживающе прошептала Лиза.
— Откуда ты знаешь? — спросил он, явно сомневаясь.
— Потому что моя мама сказала мне. Кроме того, она никогда не ошибалась. Вот увидишь. Если ведьма сказала, что я помогу как-то или чем-то, то я помогу. Должна же она знать, не так ли?
Шарден озадаченно уставился на Лизу и кивнул.
— Да, думаю должна, — ответил он после короткой паузы.
ГЛАВА 7
Они покинули гостиницу, как только солнце начало подниматься над далекими холмами. На этот раз Шарден посадил Лизу перед собой. Ей он сказал, что это лишь для того, чтобы дольше сохранить её в тепле, но, на самом деле, ему просто нравилось её обнимать.
Жена трактирщика собрала им ланч из фруктов, хлеба и сыра. В полдень они остановились, чтобы отдохнуть и подкрепиться. Уверенно отправившись в путь, Шарден покровительственно обвил руку вокруг своей спутницы.
— Твоя семья, расскажи мне о них, — попросил он почти полчаса спустя.
Лиза пожала плечами.
— У меня есть мама, папа, бабушка и дедушка с обеих сторон и кучка двоюродных братьев и сестер, тетушек и дядюшек и так далее, — сказала она. — Мои родители удочерили меня, когда мне было около трех лет. До этого я ничего не помню. У них уже было пятеро детей, но они приняли и меня. Прабабушка обнаружила меня гуляющей по ее саду. Мои мама и папа жили поблизости и решили взять меня под опеку до тех пор, пока не были бы найдены один или оба моих биологических родителя. После двух лет поиска никто так и не пришел за мной и меня удочерили. Мне повезло, у меня было три старших брата и две старшие сестры, которые души во мне не чаяли.
— Похоже, у тебя удивительная семья, — проговорил Шарден.
Лиза кивнула.
— Шум, гам, всегда что-то происходит, — засмеялась она. — Праздники и совместные встречи могут быть опасны для неподготовленных. Что насчет тебя? У вас большая семья? И как ты был проклят?
— Нет, я единственный ребенок, — сказал Шарден. — Мои родители были не так приветливы, как твои. Королевство было опасным местом много лет назад, и мои родители не доверяли незнакомцам. Однажды ночью разразилась настоящая буря. Во дворец пришла молодая женщина с просьбой о приюте. Стража сжалилась над ней, но не мой отец. Он приказал ей уйти. Когда она умоляла мою мать вмешаться и позволить ей остаться хотя бы на ночь, та отказалась. В гневе женщина поклялась, что они заплатят за свой эгоизм. Она пообещала, что однажды они захотят защитить своего ребенка, но им будет отказано, так же, как и ей.
— Но зачем перекладывать вину родителей на ребенка? — спросила Лиза, обернувшись. — Я имею в виду, что могу понять ее злость на твоих родителей, но ты? Ты не имел никакого отношения к их решению.
Шарден пожал плечами.
— Родитель хочет защитить свое дитя, — ответил он. — Возможно, когда она поняла, что они представляют угрозу для ее малыша, прогоняя ее в такую непогоду, женщина решила, что они должны знать, каково быть бессильным. Я не знаю, и мне действительно все равно. Я знаю лишь то, что в течение трех дней каждого месяца в последние десять лет я был вынужден скрываться в дворцовом подземелье, словно зверь.
Он чувствовал печаль Лизы. Шарден не искал жалости. Он получал ее сполна каждый месяц, когда отец запирал его в недрах замка. Окно и свечи — его единственный свет во время изменения.
— Что ж, могло быть хуже, — внезапно сказала она.
Шарден поднял бровь в сомнении.
— Как? — спросил он.
— Ты мог бы страдать от ужасного заболевания, для которого не было бы лекарства, или от миллиона и еще одной ужасной вещи, — объяснила Лиза, откидываясь назад и обнимая Шардена. — Да, ты меняешься, но лишь несколько дней в месяц, и у тебя все еще есть родители, и дворец, и ряд других вещей, за которые можно быть благодарным.
Он не сдержал смеха. Шарден не знал никого, кто мог бы так позитивно смотреть на его положение. Наклонившись вперед, Шарден прижался губами к виску Лизы.