— Ох, — издаю задыхающийся стон. — Слишком большой.
— Ш-ш-ш. Ты сможешь, — он вытаскивает его манящим медленным движением, затем снова вводит глубокими, равномерными толчками, создавая завораживающий ритм. Удовольствие проникает в мою душу, пульсирует в конечностях, пока нога, на которой я стою, не начинает дрожать.
Я прижимаюсь к краю джакузи, не отрывая взгляда от воды. Наши отражения опьяняют. Глаза Барда стали еще темнее, чем прежде, и смотрят на меня, пока он входит и выходит. Его волосы взъерошены, челюсть стиснута. По сравнению с ним я бледна, моя кожа сияет в лучах солнца. Тени от вчерашнего макияжа все еще сохранились, но щеки раскраснелись, а губы стали неприлично опухшими.
Мы так эротично смотримся вместе, так идеально. Трудно поверить, что это я с ним.
— Ты такая чертовски сексуальная, — Бард крутит бедрами и глубоко входит в меня, его член задевает то место глубоко внутри, от чего я начинаю неметь.
С моих губ срывается слабый стон. Цепляюсь за край джакузи, не желая упасть в воду.
Бард продолжает трахать меня таким образом, обеспечивая невероятное трение, от которого я нахожусь на грани срыва. Давление нарастает в животе, вызывая громкие крики.
— Ты такая хорошая девочка, — говорит Бард. — Такая красивая и тугая. Я хотел бы остаться здесь и трахать тебя весь день.
— Не останавливайся, — стону я. — Пожалуйста, не останавливайся.
— Я хочу, чтобы ты кончила на мой член, — говорит он.
— Я не могу кончать по первому требованию.
— Можешь и будешь, — он протягивает руку между моими ногами и работает пальцами с клитором, пока моя киска не начинает спазмировать вокруг его ствола так сильно, что он стонет.
— Блять. Я не могу больше сдерживаться. Кончай, Брианна. Сейчас же!
Удовольствие нарастает в глубине души. Мой клитор набухает под его прикосновениями, а стенки трепещут вокруг его ствола. Он погружается в меня и выходит, его толчки становятся все более несинхронными. Откидываю голову назад, все мое тело содрогается от его прикосновений.
Пальцы Барда крутят и щиплют клитор, как будто в этом кроется секрет оргазма. Его член бьет по точке джи, как таран, пока я не разрываюсь и не издаю долгий, низкий стон.
— О, боже, — кричу я. — О. Мой. Бог.
— Почти, — прохрипел он. — Я заставлю тебя говорить на неведомых языках.
Я сжимаюсь вокруг него, всасывая его ствол с каждой волной удовольствия, пронзающей мою сердцевину. Бард набухает внутри меня, с ревом достигает кульминации и наполняет мою вагину струями горячей спермы.
— Блять, — он кладет голову мне на плечо, его руки крепко обхватывают мою талию. — Ты невероятна.
— Ты тоже, — говорю я.
Одна из рук Барда тянется вниз, чтобы погладить мой живот.
— Я имел в виду каждое слово.
— Хм?
— Я хочу просыпаться рядом с тобой до конца своих дней, — он проводит нежные круги по моей коже. — И серьезно хочу, чтобы ты родила мне ребенка.
Глава 18
Я облокотилась на джакузи, будто без костей, а в ушах звенят слова Барда. Он серьезно говорил, что хочет меня и хочет, чтобы я родила ему ребенка.
В глазах мелькают пятна, и я жмурюсь. Как бы я ни хотела Барда, я пережила слишком много разочарований, чтобы принимать все сказанное кем-то за чистую монету.
Его тело тяжелым грузом прижимается к моей спине, и только оно не дает мне рухнуть на пол. И огромный член, зажатый в моей киске и не подающий признаков разрядки.
Он пульсирует, заставляя мои внутренние стенки сжиматься вокруг. Бард двигает бедрами, проникая все глубже.
С моих губ срывается стон.
— Пожалуйста, не говори мне, что ты готов к еще одному раунду.
— Ты так на меня влияешь, — он покусывает мою шею, наполняя искрами удовольствия.
— Черт, — стону я. — Разве у парней твоего возраста не бывает рефрактерного периода?
Его глубокий, насыщенный смех гулко отдается в моей спине, наполняя головокружительным ощущением тепла.
— Мне всего тридцать девять.
Ах. Вчера вечером Бард упомянул, что Коннор был зачат во время секса на одну ночь, который он даже не помнит. Возможно, это объясняет, почему мой бывший счел хорошей идеей предать своего отца. Я бы никогда так не смогла, хотя мой папа - бесконечный источник разочарований.
В животе у меня урчит, и Бард замирает.
— Голодная?
Я потираю живот.
— Секс помогает сжигать калории.
Он прижимается к моим бедрам с неохотным стоном.
— Как бы я ни хотел остаться внутри твоей сладкой киски, мне также нужно, чтобы ты была сыта.
Мои мышцы сжимаются вокруг его эрекции, словно желая удержать его внутри себя навсегда. Я склоняю голову, удивляясь, как одна часть меня может быть такой сосредоточенной, в то время как остальная часть моего сознания находится в смятении.
Бард вытаскивает член, оставляя во мне ощущение пустоты. Он берет мою поднятую ногу и осторожно ставит ее на пол.
— Ты можешь ходить? — спрашивает он, в его голосе звучит легкое веселье.
— Думаю, да, — повернувшись, делаю первый шаг, но нога, на которую я опиралась, подгибается.
Бард ловит меня, прежде чем я падаю, и заключает в свои объятия.
— Похоже, я тебя измотал. В будущем буду осторожнее.
В будущем.
Сердце замирает, и я с трудом сглатываю, стараясь смотреть куда угодно, только не в его мерцающие голубые глаза.
Он говорит все правильные вещи, ведет себя как идеальный джентльмен и строит фантазии, которые звучат слишком хорошо, чтобы быть правдой. Я не могу отличить человека, который говорит от чистого сердца, от человека, который пытается утешить.
В воздухе раздается слабый гул, и мой взгляд устремляется на залитый солнцем сад, где мужчина за рулем похожего на трактор автомобиля подстригает газон. Скошенная трава взлетает в воздух, образуя облака зеленого тумана.
Это напоминает мне нашу сегодняшнюю ситуацию - чудесную, волшебную, мимолетную.
Бард несет меня к балконным дверям, отводя взор от лишних глаз.
— Ты в порядке
— Да, — отвечаю я со вздохом.
Он приглаживает мои волосы и заправляет прядь за ухо.
— Это не похоже на восторженное «да». Тебе больно?
Я качаю головой.
Бард несет меня через гостиную, усаживает на диван и опускается на колени у моих ног, так что я вынуждена смотреть ему в лицо.
— Что-то не так.
Я поджимаю губы. Неужели он не может проигнорировать, как все остальные? Почему он должен сдирать с меня все слои и требовать, чтобы я рассказала о своих чувствах?
— Я что-то сделал? — он удерживает мой взгляд, ища в глазах ответ.
— Ты не можешь всерьез говорить о том, чтобы я забеременела, — говорю я.
Он берет мою руку и поглаживает большим пальцем костяшки пальцев.
— Если ты об этом беспокоишься, я могу послать одного из своих людей за экстренной контрацепцией...
— Дело не в этом, — отвечаю я.
— Брианна.
В его голосе есть резкость, которая пробивает мою нерешительность и заставляет выкладывать свои секреты. Бард говорит, как человек, привыкший получать ответы любой ценой.