Узнаешь меня, дракон?
Александра Каспари
ГЛАВА 1. Настало время изменить жизнь на сто восемьдесят градусов
Круглые вокзальные часы показывали ровно восемь утра. От горизонта до горизонта простирались хмурые дождевые облака, с минуты на минуту готовые разразиться проливным дождём. Тысяча миль отделяла меня от дома. И одинокая записка на письменном столе.
Нет, я не хочу, чтобы о моём побеге маме сообщила служанка.
И, пока пассажиры междугороднего автобуса Таунсенд-Суинфорд завтракали в неуютном придорожном кафе, я укрылась в испещренной неприличными надписями телефонной будке и набрала шестизначный номер.
Прозвучал протяжный, исполненный безнадёги гудок. Второй, третий, пятый, десятый…
После второй попытки трубку, наконец, подняли.
– Слушаю! Алло, вы меня слышите? Кто это? Что вы хотели? – раздавался далёкий мамин голос, хриплый и неприветливый ото сна.
Я прочистила горло и произнесла:
– Мам, это я.
– Ванесса? – удивлённо проговорила мама. – Ты откуда звонишь? Ты не дома? Ночевала у Морин?
Я всю ночь тряслась в автобусе, почти не спала, на остановке в Уэкстоне у меня стащили кошелёк, причём пропажу я обнаружила только на следующей станции, а родная мать даже не в курсе, что меня нет дома!
– Нет, мам, я не у Морин, – сдерживая дрожь в голосе, ответила я.
– Когда ты вернёшься? К завтраку? Я закажу у миссис Бейкер булочки с изюмом, как ты любишь, – от её тона веяло неискренностью так же сильно, как сквозняком из щелей телефонной будки.
– Нет, мам, я не вернусь. Прости. Я всё написала в записке, которую ты найдёшь в моей комнате на столе.
– В какой записке? О чём ты, Несса? Ты что, сбежала из дома? С кем? Ты шутишь? Не дури, это не смешно!
– Пожалуйста, не делай вид, будто удивлена. О том, что твой новый муж пристаёт ко мне, я предупреждала тебя не раз. То, что случилось вчера, было последней каплей.
– Не выдумывай! – в гневе выкрикнула мама. – Не бери грех на душу! Патрик на такое не способен. Уверена, у него и в мыслях ничего подобного нет! То, что ты принимаешь за приставания, всего лишь попытка подружиться с тобой, найти общий язык.
– Да сними уже свои розовые очки, – я не выдержала и повысила голос, совсем немного, но этого хватило, чтобы мама закатила истерику:
– Он мой муж и я не позволю наводить на него клевету, а ты гадкая испорченная девчонка! Как у тебя язык поворачивается говорить такое? Если ты не явишься домой к завтраку и не попросишь прощения, я… Я заморожу твои счета и лишу наследства, и я не шучу!
– Лишишь меня наследства в пользу своего святого Патрика? Не удивлюсь, если он добивался именно этого.
– Не ожидала, что моя единственная дочь вырастет такой меркантильной злюкой. Впрочем, ты вся в своего папашу, он был тот ещё… фантазёр.
– К сожалению, всё, что я говорила тебе о Патрике – правда.
– Если на минуточку допустить, что… Нет, это, конечно, за гранью фантастики, но ты сама меня вынуждаешь это говорить. Если что-то такое и было, ты сама в том виновата!
– Да что я такого сделала? – задохнулась я.
– Бесстыдница! И она ещё спрашивает!.. Ты превращалась при Патрике?
– Конечно, нет. Я всегда вылетаю со своей лоджии. Ваша спальня расположена в противоположном крыле.
– А кто заявился на нашу свадьбу в вызывающем платье?
– В обычном платье, мам! Монашеских ряс в продаже не нашлось.
– Не паясничай! А в чём ты ходишь дома? Твоя одежда чересчур вызывающая!
– Джемпер и брюки, по-твоему, чересчур вызывающая одежда?
– Если бы ты так призывно не трясла грудью, Патрик бы вообще тебя не замечал!
– Ничем я не трясу! А грудь у меня просто есть, потому что я девушка. Что, отрезать её теперь?
– Я вижу, конструктивного диалога не получится, – процедила мама. – Ну что ж, хочешь пожить отдельно – пожалуйста, живи в своё удовольствие. Но когда проголодаешься, не рассчитывай на мою помощь. Я сегодня же позвоню адвокату по поводу нового завещания.
– Да дело же вовсе не в завещании! Ты слышишь меня вообще? Твой Патрик…
Она не дала мне договорить.
– А если ты едешь к своему отцу, ставлю тебя в известность: не так давно он отправился к праотцам, – заявила она, – из-за подготовки к свадьбе совсем забыла сообщить тебе об этом. И если ты рассчитываешь на его деньги, то там и без тебя хватает наследников.
– Что? Он умер? – хрипло сказала я.
– Да, наконец-то! Туда ему и дорога! И хоть прожила я с ним всего лишь два года, крови моей он напился с лихвой.
– Ясно.
– А знаешь, я всё-таки закажу булочек у миссис Бейкер, но на двоих – на меня и моего любимого мужа.
– Отличное решение. И приятного аппетита.
Я повесила трубку. Меня трясло от обиды, гнева и чувства униженности и ненужности. До появления в нашей жизни Патрика я ещё мирилась с чередой маминых мужей, которых она меняла раз в два, а то и в полтора года. Одни задаривали меня подарками, другие делали вид, будто меня не существует на свете, третьим я откровенно мешала и они хлопотали о том, чтобы запереть меня в какой-нибудь частной школе или, когда я повзрослела, переселить в университетское общежитие. Но Патрик переплюнул их всех. Ко мне ещё ни один отчим не лез с поцелуями и непристойными предложениями! Может быть, всё дело в том, что он старше меня всего лишь на пять лет и – пусть мама меня простит – его больше привлекают молодые девушки?
Но ведь я и в самом деле не подавала повода! Сидела, как полагается, у себя в комнате, писала свои лабораторные, летала в университет на установочную сессию, общалась с подругами. Поначалу Патрик видел меня только за завтраком и иногда за обедом, потому что ужинали они, как правило, в ресторане. А на моё предложение переехать в общежитие или снять отдельную квартиру-студию мама с Патриком в один голос твердили, мол, мы одна семья, никуда они меня не отпустят и что вообще соседи скажут. Ну и, честно говоря, до недавнего времени я, привыкшая к комфорту и вкусной стряпне домашнего повара, и сама не особо стремилась жить отдельно. А вчера маме захотелось прошвырнуться с подругами по магазинам и она оставила своего мужа дома. И вот результат…
Хлынул дождь, заливая потоками воды замызганные стёкла. И как по сигналу из глаз ручьями полились слёзы. Колени подкосились, и я сползла по стенке вниз. Почему мама верит не мне, а какому-то Патрику? Никогда не думала, что один из её мужей способен нас рассорить! И дело вовсе не в наследстве, а в доверии. И отца было жаль. Да, я даже не знаю, как он выглядел, поскольку не видела его с тех пор, как родители развелись, а случилось это семнадцать лет назад, когда мне ещё и двух лет не исполнилось, но каждый год в праздник зимнего солнцестояния он присылал мне открытку. Неужели его в самом деле уже нет в живых? А ведь я так хотела познакомиться с ним, ехала к нему в Суинфорд…
Раздался резкий гудок клаксона – должно быть, время истекло и автобус отправлялся дальше, но я не могла заставить себя открыть дверь и выйти наружу. Слёзы текли и текли, и я ничего не могла с ними поделать.