«Выдох-вдох. Выдох-вдох.»
Грейнджер старается, Драко вынужден это признать. Ее касания аккуратные, и давление ничуть не больше необходимого, чтобы нанести лекарство. Его глаза закрыты, чтобы не видеть чужое лицо чересчур близко от своего, — так проще представить, что ласковые касания безопасны и принадлежат матери.
Щека, нос, губы.
Драко все-таки распахивает глаза, когда Грейнджер проводит пальцем по его губам. И тут же, смутившись, усердно жмурится. Ощущения странные. Если подумать, то даже противоестественные. Гермиона Грейнджер прикасается к его губам.
Его пальцы все еще стискивают ткань штанов, и, когда грязнокровка, наконец, отодвигается, Драко ощущает, как они занемели.
Он слышит, как она поднимается, перемещается по комнате, что-то переставляет с места на место, но не глядит на нее, уставившись в пол и пытаясь восстановить самообладание.
Кажется, на сегодня его пытка подошла к концу.
* * *
— Уверен? — в очередной раз спрашивает Грейнджер.
Драко отрывисто кивает.
— Покажи мне.
Она читает заклинание и накладывает диагностические чары. Он задирает голову, чтобы увидеть над собой разноцветное свечение.
— Это карта твоей памяти, Малфой. Зеленый цвет — неповрежденные участки.
— А серый? — Хотя у него уже есть нехорошие предположения.
— По мере того, как цвет тускнеет, воспоминания становятся поврежденными или утраченными.
Зрачки Драко расширяются, почти перекрывая радужку. По крайней мере треть его диагностической карты — различные оттенки серого.
— Есть кое-что необычное в твоей голове, Малфой, — помедлив, сообщает Грейнджер. Он переводит на нее взгляд. — Красные точки. Мне пришлось специально искать это в книгах, потому что они достаточно редко встречаются. Это разновидность поврежденных воспоминаний, но я бы назвала их скорее измененными, потому что они ненастоящие.
Драко приходится попросить ее повторить, потому что ему по-прежнему трудно соображать.
— То есть я помню то, чего на самом деле не было?
— Полагаю, что так, Малфой.
— Как я отличу ложное воспоминание?
— В основном исследования на эту тему относятся к воспоминаниям, измененным специальными заклинаниями. Случаев подобной реакции на общение с дементорами я не нашла, никто не занимался этим.
Драко с тревогой вглядывается в свечение и вдруг вспоминает глаза отца после того, как тот вернулся из Азкабана. Люциус не был прежним собой, но никто не провел его диагностику.
«Был ли отец так же поврежден? И что осталось во мне от прежнего Драко Малфоя?»
— Не жалеешь? — спрашивает Гермиона. — Может быть, мне не стоило…
— Я должен был знать, Грейнджер.
— Часть воспоминаний восстановится со временем, — обещает она, но без чертовой уверенности в голосе, за которую сейчас Драко многое бы отдал.
* * *
Он ест, зачарованно уставившись в стену напротив. В его голове шумят множество мыслей, перебивающих одна другую. Еда отправляется в его рот механически, Драко совершенно не чувствует вкуса.
Грейнджер стоит слева от него, у окна, отвернувшись, и время от времени делает глотки терпкого чая.
Драко не знает, как он к ней относится.
На младших курсах все было просто: она таскалась с Поттером, что само по себе делало ее объектом для его нападок. Долбанная гриффиндорская заучка, которая, как специально, пыталась соперничать с ним буквально во всем. К тому же — и Дамблдор, и Макгонагалл, да куча учителей ставили Гриффиндору несправедливо больше баллов из-за особого отношения к Избранному.
После того, как Драко вырос, неприязнь к Грейнджер стала привычкой. Придумать что-то пообиднее, уколоть так, чтобы она стиснула кулаки, а потом крутанулась на пятках, взметая в воздух свои непокорные кудри, было особенно приятно. Драко наслаждался, когда она пялилась на него, пребывая в высшей степени раздражения.
А потом началась его личная война, и он почти перестал замечать грязнокровку. Она осталась где-то на задворках его мира, лишь изредка вынуждая фокусироваться на ней, когда, будто специально, лезла под руку. Например, налетела на него в коридоре, когда Драко выходил из Выручай-комнаты, в очередной раз потерпев поражение с Исчезательным шкафом.
— Смотри куда прешься, Грейнджер! — рявкнул он, глядя на нее сверху вниз.
К его удивлению, она не съязвила в ответ, а уставилась на него своими карими глазищами.
— Что с тобой случилось, Малфой?
Драко, уже сделавший шаг в сторону, замер. Медленно, не рискуя выдать в мгновение ока разбежавшееся сердце, он повернулся к ней.