Сколько бы он ни думал про это, лишь убеждается, что его догадка верна.
Гермиона Грейнджер не собирается жить в страхе рядом с сумасшедшим Драко Малфоем. Ей это совершенно ни к чему. Даже гребанное гриффиндорское самопожертвование тут не поможет.
Драко останавливается и смотрит на дверь, ведущую из квартиры. В прошлый раз она была заколдована. Достаточно ли он отчаялся, чтобы попробовать еще раз?
«А что потом?»
Драко медленно склоняет голову налево, а после направо, напоминая филина.
Куда он пойдет? Квартира ведь наверняка где-нибудь в магловском районе, который ему неизвестен, а у него нет палочки — да даже магии нет, — при этом, в глазах магической Британии он все еще осужден. Аврорам даже не придется долго его искать. Но зато похвастаются перед остальными, как легко отловили жалкого в своей беспомощности бывшего Пожирателя смерти.
Драко решает, что не доставит им такой радости.
Покаянно склонив голову, он оглядывается в знакомом помещении. Приняв решение, Драко подталкивает стул ближе к столу, усаживается, положив руки на гладкую поверхность, и утыкается подбородком на перекрест запястий.
Замерев, он принимается ждать.
Почему так долго?
Он определенно не станет ныть перед Грейнджер, когда она приведет авроров.
Он все-таки Малфой, пусть и не самая удавшаяся версия.
Он ведь стоял с прямой спиной перед Темным лордом. Так что нескольких авроров тоже выдержит.
Он стерпит, пока его доставят в Азкабан, а там уже… сможет позволить себе вдоволь побарахтаться в океане-без-дна своего страха.
Драко рассуждает, что не хочет, чтобы у Грейнджер после него начались приступы удушливой совести. Хватит с нее уже существующих ночных кошмаров. В конце концов, она ничего плохого ему не сделала. Мог ли он вообще подумать, что ей взбредет голову пытаться вытащить его из-за стенок? Справедливо будет, если она вернет его туда, где взяла.
Ему осталось чуть больше года.
Он справится. Или умрет там.
Будет ли вообще какая-то разница?
Мать, если ей расскажут, вероятно доломается. А может, она уже повреждена дальше некуда? Драко знает, что у нее с отцом была любовь. Такая, про которую пишут дурацкие книжки. Та самая, когда один без другого почти умирает. Отец после поцелуя дементора — пустая оболочка, так может и от матери осталось не намного больше?
Мать будет оплакивать смерть сына, это точно. Но больше некому. Так что какая, к дракклу, разница?
Малфои живучие. Может, он и выкарабкается…
Чуть больше года…
Драко чувствует, что от вынужденного положения затекают шея и поясница. Повернув голову, он плашмя ложится на столешницу так, что ему становится видно входную дверь.
«Когда они придут, я просто пойду с ними. Я не опущу головы. Я не стану никого упрашивать…»
Он косит взгляд на обруч, надетый на руку, выпластанную вперед.
«С Грейнджер на прощание я разговаривать не стану. Не хочу, чтобы она слышала, как дрожит голос или что-то такое…»
Драко неотрывно смотрит на дверь час или около того, поэтому, когда ручка опускается, ему сперва кажется, что это лишь обман замыленного зрения. Но дверь действительно открывается, впуская внутрь квартиры хозяйку. Драко резко выпрямляется на стуле, со звуком втягивая в легкие воздух.
«Вот сейчас появятся авроры…»
Однако дверь закрывается, а на пороге так и остается только Гермиона, которая в первый момент удивляется, обнаружив его, словно птицу на шесте в ожидании.
— Привет, Малфой! — говорит она, спокойным шагом проходя дальше. Ее рюкзак опускается на стул с противоположной от Драко стороны стола. — Как ты себя чувствуешь?
Драко часто хлопает ресницами, чувствуя, что от лица отливает кровь.
«Где авроры?»
— Хочешь есть? — спрашивает Грейнджер, с легкостью включая давно остывший чайник.
— Не особо, — растерянно отвечает Драко.
— У меня есть шоколад, думаю, тебе уже можно. Хочешь с чаем?
— Не помню, когда последний раз ел шоколад. Впрочем, я многого не помню.
— Не пропускай прием зелья. Оно должно помочь снизить твое угнетенное состояние, и как следствие, часть воспоминаний может вернуться. — Говоря, она открывает шкаф и достает из него несколько плиток шоколада. — Какой ты хочешь? Молочный? Горький? С орехом?
Драко неловко глядит на яркие обертки.
— Любой.
— Малфой, выбери.
— Любой.
«Когда за мной придут?»
Грейнджер раскладывает перед ним все плитки.
— Слушай, то что случилось с твоим лицом, было… неожиданно. Ладно, если говорить начистоту, то это было даже страшно, в моменте. Но ведь мы с тобой оба видели вещи и похуже, да? Нужно двигаться дальше, Малфой.