- Тебя как кличут, болезный?
- Шило...
- Почему не в штурмовой группе? - попытался достучаться до чувств патриотизма Циклоп.
- Ногу повредил при последнем скачке...
- Ладно. Тебе задание — пробраться в соседний ангар и разнюхать, что там и как, и где наши абордажники... Будешь нашим зрением. Усек?
- Все будет тип-топ, разнюхаю в лучшем виде, - швыркнул сломанным носом разведчик, - принесу на блюдечке...
- Не надо на блюдечке. Сам чтобы через полчаса был тут. А не то...
Охранники подхватили наше вновь обретенное недремлющее око и потащили к пролому. Там взашей затолкали в ощетинившееся рваными краями отверстие. Исполнив долг, охранники быстро вернулись. Мы же теперь напряженно ждали возвращения разведчика. Через час стало ясно - наше ходячее око постигла та же таинственная участь, что и прочих бойцов.
- Что будем делать? - Циклоп все не унимался.
Молчание было ему ответом. Да и количество членов оперштаба начало как-то подозрительно уменьшаться. Самые умные под разными предлогами стали покидать центр стратегической мысли, решив, наверное, что контрудар будет нанесен именно по последнему оплоту сопротивления.
- Давайте я схожу, - вызвался Хор.
Не сказать, что он оказался самым смелым или самым ответственным. Просто бесконечное ожидание претило его деятельной натуре. Да и судьба сгинувшего в атаке Моши немного беспокоила. А если здраво рассудить, ситуация складывалась не так мрачно, как с дуру показалось некоторым — ведь отсутствие бойцов можно легко объяснить и тем, что в соседнем ангаре просто очень густо намазано медом...
- Давай. Ангар тебя не забудет, - высокопарно напутствовал на подвиг Циклоп.
Хор осторожно заглянул в топорно прорубленную щель. Этакую хищно раскрывшуюся... Совсем ни к месту пришла на ум похабная параллель. Но делать было нечего — сказавши гоп, оставалось только прыгать очертя голову, и Хор сделал шаг вовнутрь...
Миновав острые как бритвы ошметки вскрытого металла, Хор оказался в каком-то небольшом темном помещении. В ставшем родным ангаре ничего подобного не было. Что как бы наводило на мысли... Медленно, выставив перед собой руки, он аккуратно продвигался к едва заметной светлой щели впереди...
- Черт! - не сдержал ругательства.
Его обострившиеся дальше некуда чувства внезапно уловили приглушенные крики... Ужаса? Боли? Хор начал сожалеть что так необдуманно примерил на себя тунику героя. Как бы она вскоре не превратилась в рубище идущего на плаху...
До полоски света в конце совсем непродолжительного пути оставались считанные шаги. И крики звучали все явственнее. А нотки ужаса, слышимые в самом начале, таинственно исчезли. Все отчетливее слышались волнующие сердце стоны полные... Сладострастия? И когда разведчик выглянул в приоткрытую дверь, как оказалось из душевой комнаты, пред ним предстала картина, достойная кисти Маркиза де Сада — огромное помещение было под завязку полно полуобнаженных и даже полностью раздетых женщин. Поначалу Хор ничего не разобрал в этой круговерти первозданного хаоса: часть красоток металась по огромному ангару подобно диким фуриям в поисках жертв; а кое-где женщины стояли плотной стеной, окружая что-то интересное. Внезапно из ближайшего частокола женских тел на корячках с трудом продрался мужичок, взъерошенный и абсолютно голый. Его полный страданий дикий взгляд буквально пронзил Хора насквозь. Но также неожиданно, как и появился, страдалец исчез среди голых тел, будучи втащен за ноги обратно. Не помогла даже мертвая хватка за палубу. Как только этот бедняга не распорол ногтями металл, осталось загадкой.
Судьба штурмовых групп немного прояснилась. Островки развлечений, судя по всему, содержали в своей сердцевинке всю армию вторжения. Штурмовики буквально растворились в массе женских тел без остатка.
«Иару» полностью оправдал свое гордое имя — иначе как раем, этот ангар назвать было сложно. Сидельцы, оказавшиеся в теплых руках женщин-заключенных, мгновенно теряли память и рассудок, напрочь забывая, зачем они сюда ворвались. Какая там баланда! Здесь находилось нечто более ценное для мужчин. Наверное...
Отыскать любвеобильного Мошу среди местных не менее страстных вакханок было задачей архисложной. И Хор решил пока не браться за ее решение. Вдруг послышалось нежное пение нескольких женских голосов. И сердце нестерпимо заныло - так божественно они пели. Чувство долга, до того не позволявшее ему ступить в приоткрытую дверь, испарилось утренней росою под лучами яркого солнца. Но только он собрался выйти навстречу чудесному зову, как чья-то рука легла на плечо.