— Будут, будут вам звезды, не сомневайтесь.
Дрейк Мэнген припарковался перед высотным многоквартирным домом поблизости от набережной Сен-Клер, что проделывал почти каждую среду с тех пор, как женился.
Он поднялся на лифте в роскошную квартиру — пентхаус, которую снимал для своих любовниц. Они время от времени менялись, но квартира всегда была одна и та же. Поселять там любовниц стало у него как бы традицией. Ему нравилось втайне думать, что по натуре он традиционалист.
Он ногой закрыл за собой дверь и крикнул:
— Агата!
Интерьер был решен в наидурнейшем вкусе, вплоть до мебели в зебровидную черно-белую полоску и картин с клоунами по черному бархату на стенах, но залитое мягким светом пространство благоухало любимыми духами Агаты, терпким ароматом порока. Одного вдоха было достаточно, чтобы заботы дня забылись как дурной сон, и Мэнген почувствовал, как забродили в нем соки.
— Агата! Папочка дома!
Молчание.
— Детка! Ты где?
Он скинул пальто на одно из отвратительно полосатых кресел. Дверь в спальню была чуть приоткрыта, и теплый свет, слабее, чем от свечи, сочился оттуда.
Значит, она в спальне. Отлично. Не придется терять полвечера на болтовню.
Болтовни ему хватает и дома. Болтовня — это единственное, что ему там перепадает.
— Что, детка, греешь мне местечко?
Он распахнул дверь.
— Вот умница. Ну, иди к папочке.
Но Агата не подняла головы. Она лежала на спине в шелковой красной пижаме и смотрела в потолок. Закинутая за голову рука спрятана под светловолосой гривой. С края кровати свисает нога.
Казалось, она следит за мухой, которая кружила над ее непомерным бюстом.
Ничего подобного. Мэнген видел, как муха приземлилась на кончик длинного носа Агаты, а та даже не поморщилась. Даже не моргнула.
Он шагнул к ней и тихо позвал:
— Агата?
Позади него захлопнулась дверь. Прежде чем повернуться, Мэнген наконец заметил дыру в красном шелке пижамной рубашки. Дыра выглядела так, будто ее прожгли сигаретой, однако с сердцевиной тошнотворного цвета сырого мяса, а вокруг по красному шелку расползлось пятно еще краснее, чем щелк.
Тот, кто захлопнул дверь у него за спиной, был высок, сухощав, с длинным шрамом, рассекшим правую скулу, и в перчатках. В руке он держал черный длинноствольный пистолет, нацеленный прямо в грудь Мэнгену. Сердце автопромышленника подпрыгнуло и заколотилось в горле. Он почувствовал, что сейчас задохнется, но, пересилив себя, рявкнул:
— Кто вы, черт побери, такой? Что тут происходит?
Человек со шрамом холодно улыбнулся:
— Можешь звать меня Римо. Сожалею, но пришлось утихомирить твою подружку: не согласилась сотрудничать. Все рвалась вызвать полицию.
— Да я вас даже не знаю... Почему вы... за что...
Убийца пожал плечами:
— Я против тебя ничего не имею, Мэнген. Ты всего лишь пункт в списке.
Палец его понемногу усилил давление на курок. Мэнген, не в силах оторвать взгляд от дырки в стволе, пытался что-то сказать, но не мог выдавить из себя ни звука.
Внезапно раздался скрежет, столь пронзительный, что его мог бы издать только станок с алмазным сверлом, затем звук бьющегося стекла заставил и Мэнгена, и его убийцу одновременно повернуть головы, точно обе они управлялись одной веревочкой.
Через идеально круглую дыру в оконном стекле, вырезанную длинным ногтем, в комнату вступил, с ледяным блеском в очах, Чиун, Мастер Синанджу.
— Это он, Чиун! — вскричал Дрейк Мэнген. — Наемный убийца Римо Уильямс!
— Ошибаешься, — сказал Чиун и посмотрел на человека со шрамом:
— Положи оружие, и тогда, возможно смерть твоя будет легкой и безболезненной.
Тот, что со шрамом, засмеялся, направил пистолет на хрупкого корейца и дважды выстрелил.
Это доконало остатки оконного стекла позади Чиуна. Казалось, он даже не шевельнулся, однако пули его не задели.
Человек со шрамом двумя руками взялся за пистолет, стал в стойку, как на стрельбище, и тщательно прицелился. Старикашка даже не моргнул. Грохнул выстрел.
Штукатурка позади покрылась трещинами, а старик стоял как ни в чем не бывало.
Еще один выстрел — результат тот же. Но на этот раз стрелявшему показалось, что он засек какое-то зыбкое движение: как будто, тень старика отступила в сторону, а потом неуловимо быстро вернулась на место — и все это в ту долю секунды, в какую пуля вырвалась из ствола, долетела до стены и погребла себя в ней.
— Черт знает что! — воскликнул стрелявший.
И тут старикашка двинулся на него. Словно история с Носатым Сенаро повторялась один к одному.
Дрейк Мэнген, который, лежа на кровати, смотрел, чем все это кончится, сейчас, когда Чиун перешел в наступление, понял вдруг, что ему подворачивается редкая возможность прогреметь на всю страну заголовками вроде: «АВТОМАГНАТ БЕРЕТ В ПЛЕН ТЕРРОРИСТА. ДРЕЙК МЭНГЕН ОБЕЗОРУЖИВАЕТ НАЕМНОГО УБИЙЦУ».
Потрясающий материал для нового издания его биографии!
Видя, что глаза стрелка прикованы к Чиуну, он вскочил на ноги и в прыжке наискось кинулся на человека с пистолетом.
— Нет! — вскричал Чиун, но было уже поздно.