Внезапно на краю схватки Джанни увидел еще одну мишень. Этот враг только что убил двух воинов, бросившихся на него. И теперь стоял, гордо выпрямившись во весь свой немалый рост, и ждал нового противника.
«Гордость человека губит».
Джанни улыбнулся и поднял пистолет.
* * *Чем ближе он подходил, тем ужаснее становились вопли оленей и людей. За то время, пока он бежал вдоль речки, звуки ружейных выстрелов смолкли. Не слышал он больше и пения летящих стрел. Однако звуки ударов — наносимых и получаемых — не узнать невозможно.
Сначала Тагай бежал изо всех сил, но теперь, когда от схватки его отделяла только плетеная изгородь, которую они поставили нынешним утром, он замедлил движение, направляясь к узкому лазу. Все еще держа тетиву натянутой до отказа, Тагай повернул лук в сторону и просунул лицо в отверстие.
Перед ним предстал кошмар. Испуганные олени носились по долине, спасаясь от избиения. Многие были утыканы стрелами, и по их крупам стекала кровь. Они испуганно шарахались, и их копыта топтали тела, катавшиеся по земле. Тела их собратьев-людей, тахонтенратов, народа Оленя.
Тагай увидел бегущего человека. Его по пятам преследовали два воина с алыми полосами на теле. Они почти настигли несчастного, и их руки уже тянулись к длинной гриве волос. Человек внезапно упал, и ближайший преследователь, оказавшийся слишком близко, не смог увернуться. В следующее мгновение пригнувшийся воин выпрямился, поднимая перед собой костяной нож. Второй преследователь налетел на него, получив удар в грудь. Воин извлек нож из тела врага, стремительно повернулся, наклонился к упавшему, который тем временем пытался вскочить на ноги, вздернул его голову вверх, полоснул по горлу и позволил упасть.
Как это ни странно, только в тот миг, когда мертвец упал, Тагай рассмотрел руку, державшую нож, и различил на локте следы зубов.
— Отетиан! — крикнул Тагай, бросаясь в брешь изгороди. Тот обернулся на голос.
— Медвежонок! — воскликнул он с яростной улыбкой.
А потом время почти остановилось. Отетиан торжествующе воздел нож, приветствуя Тагая, — и лениво стал валиться вперед. И только когда в боку бегуна медленно открылась зияющая рана, словно в него впился какой-то зверек, Тагай услышал звук выстрела. Повернув голову, он увидел струйку порохового дыма, поднимавшегося в долине всего в тридцати шагах от них.
— Отетиан!
Тагай рванулся к своему товарищу, и время снова бешено понеслось вперед. Еще один татуированный воин бросился к человеку, упавшему на колени, а у Тагая не было времени, чтобы задуматься или прицелиться. Он просто выпустил стрелу, и она попала врагу в плечо, отбросив того назад.
А сам он уже оказался рядом с раненым, подхватывая его руками.
— Бежим! Быстрее!
Отетиан приподнялся, зажимая бок ладонью, из-под которой била кровь. Он попытался встать и снова кинуться в бой.
— Нет! Беги, Отетиан, беги!
Тагай потащил раненого воина по долине, в сторону, следуя за оленями, которые прыгали перед людьми. Позади послышался крик. Еще один пистолетный выстрел перебил ветку рядом с головой Тагая. Через несколько шагов Отетиан оттолкнул юношу и побежал самостоятельно. Сначала он чуть пошатывался, потом начал двигаться увереннее и быстрее. Оба побежали из долины.
Им не нужно было оглядываться. Вокруг них летали стрелы, которые с глухим стуком ударялись в стволы деревьев или, пронзительно визжа, пролетали мимо ушей. Вскоре стрел стало меньше, но крики не смолкали: тахонтенраты по-прежнему оставались дичью этой охоты. Однако два лучших бегуна племени опережали своих врагов.
— Выслушай меня, Тагай…
— Без разговоров! Беги. Нам надо добраться до каноэ.
— Это тебе надо до них добраться. — Тагай услышал бульканье в горле воина, боковым зрением уловил алый плевок на землю. — Мне следовало остаться и умереть там, с моими братьями. Я побежал с тобой для того, чтобы сказать тебе…
Он споткнулся. Тагай перевел взгляд чуть ниже и увидел, что кровь пятнами расплывается по набедренной повязке воина, струится по его ногам.
— Сказать мне что?
Отетиан поморщился, но побежал дальше. Прерывистый вдох, кровь у губ.
— Черный Змей нас предал… завел в ловушку… передай им. Ты должен выжить, чтобы сказать нашему племени.
Отетиан замедлил бег — и Тагай тоже. Крики у них за спинами стали громче.
— Нет! Беги дальше. Ты можешь выиграть эту гонку, Медвежонок… потому что ты действительно проворнее меня. — Запятнанные алым губы растянулись в слабой улыбке. — Ты понимаешь, что я признал это только потому, что сейчас умру. — Улыбка исчезла. — А теперь беги! Мне нужно дыхание, чтобы петь мою песню смерти. Этот разговор утомляет меня. Беги!