– Ладно, – лениво протянул он. – С вас белый слон, украшенный тысячей золотых жасминов.
Сириус и Стелла переглянулись и опять захохотали.
_________________________________________________________________
(1) – (на всякий случай) Орфей – древнегреческий мифический певец, который отправился в Царство мертвых за своей погибшей женой Эвридикой. Аид поставил ему условие: не оглядываться на жену, пока не возвратится в мир живых. Орфей ослушался, оглянулся и потерял Эвиридику уже навсегда.
(2) – Симона де Бовуар – французская писательница и литературовед 60-х гг.. ХХ ст., жена философа Жан-Поля Сартра. Ее труд «Второй пол» считается одной из основоположных теоретических работ феминизма наравне с исследованиями Юлии Кристевой (Англия). (Это не пропаганда феминизма)))
========== 35. Информация из первых рук ==========
Следующим утром Гермионе не пришлось завтракать в одиночестве: компанию ей составили лорд Мальсибер и лорд Макнейр. В центре стола Сириус оставил добытый ночью трофей: ту самую съемную часть артефакта Надзора. Она представляла собой предмет цилиндрической формы, сделанный, на первый взгляд, из черного мрамора, но на деле очень легкий. Когда несовершеннолетний волшебник протягивал к нему руку, черный цилиндр начинал вибрировать и едва слышно гудеть. Ночью же и проверили результат вылазки: взяв с собой Рея Мальсибера (Гарри рвался вперед всех, но ему посоветовали не дурить), аппарировали в глухую местность. Рей поколдовал, и никто за ним не явился. Теперь Сириус носился по замку, не в силах дождаться, когда же Темный Лорд обнаружит свое очередное фиаско. Ксенофилиус Лавгуд уже верстал новый номер «Придиры»: редакция журнала, где он и жил с дочерью, находилась в летающем блестяще защищенном домике – изобретении его гениальной жены. Домик нигде не задерживался дольше, чем на два дня, и отследить путь его перемещений не представлялось возможным.
Некоторое время Гермиона с любопытством присматривалась к своим сотрапезникам, наконец, уделив внимание тому факту, что они являются друзьями ее отца. Да, никому из студентов Гриффиндора даже в голову не приходило за все эти годы, что у злого зельевара могут быть друзья. Теперь Гермионе представилась возможность познакомиться с ними поближе и, чего уж там, расспросить об отце в его отсутствие.
– Как давно вы знакомы с моим отцом? – спросила она.
– С восьми лет, – ответил лорд Мальсибер.
– Лет эдак с шести, – после паузы сказал Макнейр. – Нашего знакомства я даже не помню. Мой дед никогда не упускал возможности взять нас с собой в замок Принцев – у них была леди Эйлин, а у нас дома с материнским вниманием для детей не сложилось: бабушки давно не было в живых, и мама умерла, рожая Ванессу.
– Ванессу, – повторила Гермиона. Ей показалось, что где-то она уже слышала это имя. И тут в памяти всплыло: леди Розье, в девичестве Макнейр, та самая, попавшаяся в ловушку Элинор Лавгуд.
– Да, Ванесса, она потом вышла за Розье, – подтвердил ее догадку Макнейр. – А должна была за Северуса.
– Что? – пораженно выдохнула Гермиона.
Лорды переглянулись с широкими ухмылками.
– Наши с Севом деды были друзьями не разлей вода, – продолжил Макнейр. – Хотели породниться, и обручили Сева с Нессой, когда те еще под стол пешком ходили: им было по четыре года. А у Нессы с детства был друг Робби: у Розье по соседству с нами было имение, доставшееся им в качестве приданого матери Роберта, и каждое лето это чокнутое создание приезжало туда на вакации. Мы, честно говоря, росли не то чтобы как трава в поле, но особо за нами не присматривали – Несса ходила, куда хотела и так далеко, как хотела. А потом Роберт, вместо Шармбатона, поступил в Хогвартс: хоть отец и был француз, но его балуемая любимая жена была из МакГонагаллов и хотела, чтобы сын учился именно в Хогвартсе.
– Мать этого ненормального была из МакГонагаллов? – переспросила Гермиона.
– Да, в некотором родстве с нами, – сказал лорд Мальсибер.
– То есть? – не поняла Гермиона.
Он улыбнулся:
– Моя жена была в девичестве МакГонагалл.
У Гермионы в голове образовалась сплошная путаница из родственных связей дворян. Она тряхнула головой, отыскивая нить разговора.
– Так вот и получилось, что Ванесса имела возможность почти круглый год общаться с Робертом, – помог ей в этом нелегком деле Уолден. – Даже за одной партой сидели – были одногодками.
– А папа? – недоумевала Гермиона.
Лорды опять с ухмылками переглянулись.
– А папа твой встретил твою маму, – радостно сказал лорд Мальсибер и опять повернулся к другу. – Я в деталях помню, как она вызвала его на дуэль, когда в Хогвартсе впервые открыли Клуб.
– О, да, – мечтательно протянул Макнейр.
– В общем, она долго пыталась обратить на себя его внимание, – принялся рассказывать лорд Мальсибер. – А потом, значит, стоим мы на открытии Клуба, такие деловые и выпендрежные, ибо выпускной курс.
– Море по колено, – кивнул Уолден.
– Северус как раз бурчит в своей излюбленной воинственно нахохлившейся манере. Мол, чего я тут не видел, да я тут всех одним Остолбеней, бу-бу-бу…
Гермиона хихикнула: она очень хорошо представляла себе эту картину.
– … и тут, – лорд Мальсибер сделал театральную паузу. – Подходит ОНА.
– Это выглядело так, – подхватил Макнейр и изобразил насупленного Северуса со скрещенными на груди руками: – «Я – король. Мне нет равных. Пусть Поттер только сунется. Да, когда он уже сунется?» И тут у нас за спинами раздается тоненькое чириканье, что-то вроде «Вызываю вас на дуэль, мистер Снейп». Сев впадает в ступор и, очевидно, думает приблизительно такое: «Поттер?!»
– Потом медленно поворачивается. За спиной у него стоит чудо вот такого роста, – лорд Мальсибер показал, покуда достает Северусу макушка Гиневры. – И робко добавляет: «Если можно».
– Малявка с шестого курса, гриффиндорка, – кивнул Макнейр. – Мы начали ржать, мол, – он сделал убийственно серьезное лицо, – Сев, ты договорился. И Северус решил проучить ее.
– А бедная девочка не знала, что мужчин нельзя побеждать в состязаниях, – ухмыльнулся Кристиан. – Что-то ему доказать пыталась.
– Чуть не поджарила нашего Снейпа, – Макнейр мечтательно вздохнул. – Показала, что значит «пламенные чувства».
– Мало кто остался бы равнодушным на его месте, – выдавил Кристиан.
Все трое засмеялись.
– На самом деле, – Уолден провел ладонью по короткому ежику волос, – многие завидовали Севу: Яксли, Барти Крауч-младший, зануда Нотт, и… – он огляделся и чуть понизил голос, – и Люциус.
– Да ладно? – изумилась Гермиона.
– Просто он себе в этом никогда не признавался, – Макнейр заговорщически подмигнул.
– Да, есть женщины неимоверно красивые, а есть живые и легкие, такие, что к ним все тянутся, – посерьезнел Кристиан. – Гиневра всегда была чудесная… солнечная, что ли?
Гермиона помолчала, а потом невпопад спросила у Макнейра:
– А вы почему так и не женились?
Он хмыкнул, пожал плечами. Гермиона почувствовала неловкость за свое бестактное любопытство.
– Как-то не сложилось, – Уолден постучал пальцами по столу. – Я не ожидал, что Уильям, мой старший брат, умрет рано, так и не оставив наследников. Я вообще никогда не осознавал себя как возможного главу рода, – он горько усмехнулся. – Хотя «глава» слишком громко сказано – осталось-то всего три дальние ветви, больше похожие на обычных фермеров, чем на отпрысков могущественной фамилии. Это раньше Шотландия держалась на четырех великих кланах, а теперь наше величие отошло в небытие.