Вслед за Ульрикой он спустился в кухню, и леди Забини приказала эльфу-домовику отправить молодого хозяина в школу. Как и всегда бывало по воскресеньям, молодой домовик по имени Тимми перенес Блейза к хогвартским воротам.
– Успешной недели, мастер Блейз, – пропищал эльф, глядя на него восторженными фиолетовыми глазищами. – Тимми будет ждать вашего возвращения.
Эту реплику эльф повторял каждое воскресенье.
– Спасибо, Тимми, – Блейз погладил его по голове.
Большие уши прижались к голове, а затем смешно встопорщились. Домовик растрогался до слез и поспешил с хлопком исчезнуть. Блейз вошел в школьные ворота, пытаясь представить, что через несколько месяцев они будут стоять разрушенные. Нет, такое даже представлять было невыносимо больно. Может, все еще обойдется? Уладится каким-нибудь невозможным образом.
На ступенях замка стояла девушка из гриффиндорской команды по квиддичу. Темные волосы были собраны в хвост на затылке и перехвачены красиво отсвечивающей на солнце изумрудно-зеленой лентой. В ушах у нее блестели крохотные сережки в форме четырехлистного клевера. Она протянула Блейзу какую-то бумажку. На руке у нее было нанизано несметное количество фенечек, а короткие ногти выкрашены в броский темно-синий цвет. Блейз подумал, что кого-нибудь вроде Панси удар бы хватил, если бы она увидела эти ногти.
– Профессор Флитвик устраивает в четверг вечеринку для шестого и седьмого курсов, – улыбнулась девушка. – Приглашаются все желающие потанцевать и наесться сладкого.
– Спасибо, – кивнул Блейз и сунул пестрое приглашение в карман мантии.
Он уже был в дверях замка, когда она вдруг спросила:
– Так ты придешь?
Блейз оглянулся. Она выжидающе смотрела на него, перекатываясь с носков на пятки и обратно.
– Ну… – Блейз неопределенно пожал плечами.
Он никогда раньше не бывал на таких мероприятиях, да и не особо хотел.
– Можно тебя пригласить? – вдруг спросила она и покраснела от собственной храбрости. – Знаю, что я, наверно, тебе не пара, но это ведь всего лишь танцы. И обещаю, я буду больше похожа на девушку, чем в этом.
Блейз уставился на ее одежду: на ней был зеленый свитер с капюшоном на пару размеров больше, с подвернутыми до локтей рукавами. Тоненькие ножки в лосинах выглядели трогательно в сочетании с этим кошмарным свитером.
– Меня Кэти зовут, – поспешно добавила она и испустила вздох, забавным образом напомнив ежика. – Вот. Как-то так.
– Как-то так? – повторил Блейз, расплываясь в улыбке.
Она завела за ухо невидимую прядь волос и кивнула в подтверждение:
– Угу.
– Раз «угу», тогда я приду, – сказал Блейз.
– Придешь? – со смешком повторила Кэти. – В смысле, вообще придешь, или именно… ну, со мной?
– Именно с тобой, – с серьезным видом кивнул Блейз.
Кэти широко улыбнулась и подпрыгнула на месте.
– Отлично! – воскликнула она. – Тогда в четверг без пятнадцати семь возле кабинета Флитвика, да?
Блейз опять кивнул. Она пробежала мимо, затем вернулась, звонко поцеловала его в щеку и бросилась бежать по мраморной лестнице. Блейз еще некоторое время в растерянности стоял в дверях замка, а потом медленно зашагал в подземелья.
***
Воскресенье Гермиона провела в постели, притворяясь больной и вообще стараясь лишний раз не открывать глаза. Она жутко боялась понедельника, когда Гарри увидит цвет ее глаз. Насчет Рона она не волновалась – Рон еще и не такое пропустить может, но Гарри точно заметит. И что тогда она ему скажет?
Поздно вечером, так и не дождавшись Стеллу, Гермиона бросилась в подземелья, сокращая путь через все тайные ходы, которые помнила. Подбегая к кабинету Снейпа, она слышала, как сердце колотится в ушах. Только бы он был там! Она дернула ручку двери, даже не постучав, и ввалилась в кабинет зельевара.
– Что за наглость? – возмутился он.
Гермиона неожиданно для себя разревелась прямо с порога, преимущественно от облегчения, что Снейп оказался здесь. Может, он что-нибудь придумает с ее глазами?
Снейп озадаченно замер. Гермиона стояла напротив, захлебываясь рыданиями, и беспомощно махала руками, пытаясь выдавить из себя хоть слово.
– Мерлин, – зельевар вздохнул, на секунду опустив голову, затем взял себя в руки. – Что за истерика? Вас кто-то обидел? Вы получили удовлетворительно вместо традиционного превосходно? Что? Говорите связно хоть иногда.
Гермиона перестала плакать так же резко, как начала, вдруг осознав, как именно Снейп отреагирует на причину ее рыданий: она здесь стоит и ревет из-за того, что у нее глаза стали черными. А у Снейпа глаза как раз черные. Она могла поспорить на что угодно, что Снейп решит, будто она ревет, потому что худшее, что могло с ней случиться – это любое, хоть сколько-нибудь отдаленное сходство с ним.
– Я просто… – Гермиона шмыгнула носом и принялась вытирать глаза рукавом.
– Прекратите размазывать сопли по лицу, – скривился Снейп и наколдовал носовой платок.
Гермиона схватила его и, отвернувшись, постаралась высморкаться как можно тише. Она чувствовала себя глупо. Истеричка. Сделав глубокий вдох, она решительно повернулась к Снейпу и четко произнесла:
– Пока вас не было, произошли некоторые события, которые изрядно выбили меня из колеи, и о которых я не могла никому рассказать, кроме вас. Поэтому, – она взмахнула рукой, пытаясь сформулировать свою мысль, – поэтому я…
– Думаю, истинная причина в вашем неумении контролировать свои эмоции, – едко отозвался Снейп, – что неотвратимо влечет за собой неспособность подчинить себе свою силу.
Гермиона промолчала. Она даже не обиделась – настолько привыкла слышать эту фразу по любому поводу.
– Да, но… – она хотела рассказать про письмо и вдруг поняла, что такую причину для слез Снейп тоже не поймет.
Они ведь уже говорили об этом. Снейп не считает, что она вправе за что-либо осуждать свою мать. Теперь она уже не понимала, зачем вообще пришла.
– Простите, я наверно, все преувеличила, – наконец выдавила она. – Гиневра Морроу написала мне письмо, в котором зачем-то рассказала о нашем с ней родстве… – Гермиона умолкла: Снейп ее не слушал.
Он задумчиво водил пальцем по тонким губам, изучая взглядом ее лицо.
– В вас что-то изменилось, – заметил он. – Вы что-то сделали с волосами?
– С волосами? – рука Гермионы машинально взлетела к всегда непослушной гриве и неожиданно скользнула по гладким, как шелк, прядям.
Внутри все перевернулось. Мерлин, кажется она превращается в… в настоящую мисс Снейп. Она подняла перед глазами прядку волос – нет, цвет не изменился.
– Странно, как расчесанные волосы способны изменить человека, – колко заметил Снейп. – Может даже показаться, будто вы… – он умолк, словно сделал для себя шокирующее открытие.
– Я что? – потребовала Гермиона.
Снейп стремительно обошел стол и, схватив ее за плечи, развернул к скудному свету факела.
– Что с вашими глазами? – сурово спросил он.
– Мне и самой интересно, – сказала Гермиона. – Я ничего не делала, они сами вдруг поменяли цвет.
Снейп пристально всматривался в ее лицо, она, в свою очередь, уставилась на него, и ей вдруг пришло в голову, что черные глаза выглядят очень красиво. Это вам не банальные карие или серые – такой оттенок редко когда встретишь. И запоминается не хуже неистово-синего или зеленого. Гермиона невольно улыбнулась.
Снейп моргнул и резким тоном осведомился:
– Что смешного?
Гермиону позабавило его непонимающее, даже чуть растерянное выражение лица.
– Люди иногда улыбаются, сэр, – жизнерадостным тоном сообщила она.