Гермиона почувствовала, как на глаза наворачиваются слезы.
– Не хочу никакой войны, – сдавленно пробормотала она, сама не зная, зачем говорит это Регулусу.
Краем глаза она заметила, что он посмотрел на нее.
– От твоих желаний ничего не зависит, – хмуро сказал он. – Как ни прискорбно.
И снова у Гермионы возникло глупое желание, чтобы ее уверили в том, что все будет хорошо, пусть даже она и знала, что это не так. Но никто не хотел ее утешить, никто не хотел подарить ей эту маленькую иллюзию. Может, она не у тех просит?
В молчании они дошли до совятни, и там Регулус тактично оставил ее одну. Гермиона привязала послание к лапке небольшой совы и долго смотрела, как она машет крыльями, все больше удаляясь. Она была почти на сто процентов уверена, что Северус не пострадал. И все-таки, рассказал он Дамблдору или нет? Ей нужно с кем-то поговорить об этом, иначе она сойдет с ума. Со двора донесся глухой стук: это стрела попала в мишень. Поколебавшись, Гермиона решила, что Регулусу могла бы высказать некоторые свои подозрения. Он ведь бывший Пожиратель смерти, ему это должно быть более понятно, чем Стелле или Гарри. Точнее, с ним не будет настолько неудобно говорить о том, чем, возможно, приходится жертвовать шпиону – Гермионе казалось, что он не станет осуждать такие действия. По крайней мере, не больше, чем она сама, а ее собственного осуждения вполне достаточно, чтобы осложнить себе существование.
И все равно она долго не могла решиться на разговор и прохаживалась неподалеку от Регулуса, делая вид, будто просто гуляет.
– Забыла, как попасть в замок? – крикнул ей он.
Гермиона повернулась. Он широко улыбался, щурясь на солнце, черная прядка волос упала на лоб, а карие глаза в лучах солнца приняли глубокий шоколадный оттенок. Ну почему он такой обворожительный? Гермиона подошла к нему, заворожено глядя в блестящие карие глаза, и с трудом вспомнила, о чем собиралась говорить.
– Как ты думаешь, Дамблдор знал о планах Пожирателей? – выпалила она.
Регулус без особого интереса пожал плечами.
– Может, знал, а может, нет.
Гермиону ответ не удовлетворил. Ей хотелось куда больше участия. Регулус опять прицелился, но, заметив ее мрачный взгляд исподлобья, опустил лук.
– Мне кажется, тебя, скорее, заботит, какую роль во всем этом сыграл твой отец, – проницательно заметил он. – Верно?
Гермиона устало вздохнула.
– Я не могу с уверенностью сказать, что он не знал об этом, – пробормотала она.
Регулус понимающе кивнул.
– Даже если знал, что он мог сделать? – спросил он.
Гермиона ошеломленно уставилась на него.
– Если бы поход в Хогсмид отменили, то твоему отцу… – он помолчал, прикидывая в уме реакцию Волдеморта. – Да это было бы его смертным приговором. Откровенно говоря, Северус раздражал Темного Лорда еще в прошлую войну, не думаю, что с тех пор он смог закрепить свои позиции. Скорее все стало только хуже.
Гермиона сглотнула.
– Из-за меня?
Регулус внимательно посмотрел на нее и по-кошачьи хитро прищурился.
– Смотря, какую… карьеру ты выберешь.
Гермиона поняла, что он имеет в виду Метку. На нее накатило отчаяние.
– А что бы ты мне посоветовал? Должна ли я… – она проглотила ком, опять застрявший в горле, – … принять Метку, чтобы Северус смог шпионить дальше?
– Посоветовал?! – изумленно переспросил Регулус и помотал головой. – Нет, нет, нет, я не собираюсь брать на себя ответственность за чужие поступки.
Гермиона низко опустила голову, скрывая слезы. Как только ему удается быть таким проницательным? Да, это именно то, чего ей хотелось. Чтобы кто-то другой просто сказал ей, что делать, чтобы все за нее решил, и вина за возможные последствия упала с ее плеч. Ей отчаянно не хотелось принимать Метку, но не зависит ли от ее решения жизнь Северуса? Она испытывала трудно преодолимое желание просто закрыть глаза на все, что может произойти, но знала, что не сможет простить себе возможные последствия. Да, ответственность – вот худшее бремя, какое только возможно придумать для человека.
– Это не потому, что мне все равно, ты не подумай, – Регулус, очевидно, не отдавая себе в этом отчета, прижал ладонь к сердцу.
Гермиона никогда ни у кого не встречала такого жеста, и он показался ей до боли трогательным. Возможно, она никогда больше и не увидит этот удивительный жест.
– Просто я сам не в ладу с принятием верных решений, – кисло усмехнулся Регулус. – И ты не угадала, я не умею взвешивать каждый свой поступок. Или взвешиваю не те, которые нужно, черт его знает. В общем, советник из меня никудышный.
Гермиона стерла слезу со щеки. По ее мнению, он очень мило оправдывался.
– Пока еще рано плакать, – мягко сказал он. – Возможно, все закончится хорошо.
Гермиона благодарно улыбнулась. Вряд ли Регулус верил в собственные слова, но главное, что хоть кто-то наконец сказал ей это. Пусть даже с оговоркой «возможно». Они несколько мгновений смотрели друг другу в глаза, и Гермиона только сильней убедилась, что он сказал ей это, потому что понял, как сильно она нуждается в заверениях, что все будет хорошо, не взирая на то, сколько в них правды. Однако в следующий миг Гермиона почувствовала себя неловко и кашлянула. На глаза ей попался лук.
– Так что, ты попадешь двумя стрелами точно в центр? – натянуто поинтересовалась она. – Я буду смотреть на мишень, если тебе мешает, когда я «поедаю тебя глазами».
Регулус усмехнулся, все еще глядя на нее, и наверняка знал, как она смутилась. А может даже, знал, почему.
– Нет, так не интересно, – покачал головой он. – Давай на спор.
– На спор? – переспросила Гермиона.
– Все истинные англичане обожают спорить, – сурово уведомил Регулус.
Гермиона вконец растерялась.
– Но на что спорить?
– Как на что? – его глаза лукаво заблестели. – На поцелуй, конечно.
– Что? – Гермиона решила, что ослышалась.
– На поцелуй, – невозмутимо повторил Регулус.
Гермиона растерянно молчала. Может, он шутит? Поцелуй? Она все еще не могла осознать это.
– Молчание – знак согласия, – весело подытожил Регулус.
Вытянув волшебную палочку, он призвал все стрелы из мишени, затем наложил одну на лук, прицелился и выстрелил, попав прямо в центр.
– Я уже на полпути к победе, – он нахально подмигнул ей.
Гермиона неотрывно следила за прядкой волос, упавшей ему на лоб. Она была в полном недоумении. Он наложил вторую стрелу, натянул тетиву и сосредоточенно прицелился, опять склонив голову к оперению стрелы, словно она нашептывала ему какой-то секрет на ухо. И вот его красивые пальцы отпускают тетиву, стрела со свистом рассекает воздух.
И предыдущую стрелу тоже. Всего краткий миг, а у Гермионы внутри все перевернулось.
– Попал, – констатировала она скорее для себя.
Регулус самодовольно вздернул подбородок, полюбовался своей работой и повернул голову к ней.
– Теперь ты должна поцеловать меня, – заявил он.
Гермиона искренне недоумевала, зачем ему это надо. Она была почти уверена, что вовсе ему не нравится. Это «почти» вмещало в себя ту крохотную надежду, которую испытывает любая влюбленная девушка, но не более того. Она шагнула к Регулусу и, привстав на цыпочки, коротко прижалась губами к его щеке.
– Все, – выдохнула она, уставившись в землю. – Поцеловала.
– Это ты называешь поцелуем? – возмутился Регулус. – Я рассчитывал на поцелуй, который запомнится на всю жизнь. Я же собираюсь безвылазно сидеть в замке. Может, это был последний поцелуй в моей жизни.
– А ты сам умеешь так целовать, чтобы на всю жизнь? – ощетинилась Гермиона. – И вообще, кто тебя просит всю жизнь сидеть в замке?
Зачем ему был нужен ее поцелуй?
– Опять выпустила колючки, – усмехнулся Регулус. – Знаешь, когда я с тобой общаюсь, мне в голову постоянно приходит одна фраза из книги: «Цветы слабые. И простодушные. И они стараются придать себе храбрости. Они думают, если у них шипы, их все боятся…» – он собрался назвать автора, но Гермиона перебила его.