Гиневра посмотрела ему в спину.
– Да, вот таким приблизительно, – она скрестила руки на груди и, надменно вздернув бровь, низким голосом заговорила, очень правдоподобно изображая желчную интонацию: – Мой дом в очередной раз наполнился смехом этих глупых девиц и разглагольствованиями старых маразматиков. Я бы лучше подышал испарениями в лаборатории, чем тратил свое драгоценное время на никчемных людишек. Как трудно живется гениям на этой грешной земле.
Гермиона захихикала.
– А она хохотала громче и глупее всех, надеясь таким незатейливым образом привлечь мое внимание, – напыщенно отозвался Северус.
– И, надо сказать, мне это вполне удалось, – как бы между прочим бросила Гиневра.
– Конечно, – согласился Северус. – За твоим смехом я не слышал собственных мыслей.
– Это эффект, которого пытаются достичь все заинтересованные в успехе юные особы, – парировала Гиневра. – Этого не знают только такие гении, как ты.
Северус возмущенно посмотрел на нее и хмыкнул, не найдя достойной отповеди. Гиневра коротко засмеялась, заговорщически подмигнув Гермионе. Надо же, она была такой… приятной в общении.
Тем временем они подошли к распахнутым воротам поместья и повернули назад. Начинался дождь.
– На самом деле мистер Снейп заставил меня пролить немало слез в подушку своим холодным отношением, – признала Гиневра, но достаточно громко, чтобы его уязвленное величество услыхало.
И тут раздалось громкое отчаянное «Мяу». Троица дружно обернулась. По ту сторону ограды на обочине дороги сидел небольшой кот и тоскливо мяукал. Кот был очень пушистый, с белой грудкой и белыми кончиками лап, словно одетыми в перчатки. Увидав Гермиону, он навострил уши и призывно мяукнул, глядя на нее умоляющими желтыми глазищами – эти пушистые хитрецы все как один знали, что она испытывает слабость к кошачьим.
Она повернулась к Северусу, чувствуя себя несмышленой малышкой, собравшейся выклянчить у папочки зверушку. Снейп прищурился, взглянув сначала на нее, затем на кота, затем опять на нее. Гермиона смотрела на него с безмолвной мольбой. Северус задумчиво провел пальцем по губам.
– Ну, бери, – вынес вердикт он.
Гермиона широко улыбнулась и выскочила за ворота.
– Иди сюда, – позвала она кота и протянула руки.
Кот мяукнул, поднял пушистый хвост и живо оказался у ее ног. Гермиона подхватила на руки мягкую, легкую и совсем худую тушку. Шерсть была шелковистой и очень приятной на ощупь. У Гермионы защекотало в горле – она обожала котов! Почесав своего нового питомца за ухом, она вернулась к родителям.
***
Когда за спиной раздалось громкое «Мяу», Северус невольно обернулся и увидел в траве по ту сторону ограды небольшое пушистое создание черного окраса с белыми лапами. Создание пошевелило усами и еще раз противно мяукнуло – требовательно так. Именно «создание», ибо после слов Дамблдора про Регулуса Блэка он подозревал каждого кота, пса и сову в их самозванстве. Северус живо оценил подозрительную дислокацию зверька – он сидел на обочине достаточно близко от ворот, но не предпринимал попыток войти. Словно ждал, что его, по меньшей мере, пригласят. А кто из двуногих не знал, что поместье Принц не пускает незваных гостей, будь они даже в своей анимагической ипостаси?
Его дочь повернулась к нему с маниакальным блеском в глазах.
И тут к Северусу вернулись старые вопросы. Какого Мордреда Гермиона видела Регулуса Блэка в полураздетом виде? Между ними какие-то отношения? И если так, то знает ли она, что младший Блэк тоже анимаг?
Гермиона смотрела на него кристально-чистыми глазенками новорожденного огнедышащего дракончика. Северус задумчиво провел пальцем по губам. Да нет, не умеет его наивная дочь так играть. Если это в самом деле Блэк – в чем Северус практически не сомневался, – то Гермиона о его талантах ни сном ни духом.
– Ну, бери, – протянул он, надеясь, что это решение не вылезет ему боком.
Гермиона бросилась к коту, а кот навстречу ей. Нет, ну точно Блэк!! Ведь некоторые семьи (в их числе, разумеется, вездесущие Блэки) знали также: есть один способ беспрепятственно входить и выходить из поместья Принц – надо, чтобы кто-то из их семьи по доброй воле ввел тебя за руку в ворота. Тогда приглашение не будет, так сказать, одноразовым. А Гермиона котяру на руках внесла. Блестяще.
Гиневра вопросительно выгнула бровь – отлично, он еще не совсем параноик, раз не одному ему показалась странной эта встреча. Северус слегка наклонил голову, показывая, что все под контролем. Хотя какое там под контролем, когда в его замке будет ошиваться один из Блэков?!
Северус враждебно воззрился на наглую морду кота. Тот с недовольным видом сидел на руках у Гермионы, явно не получая никакого удовольствия оттого, что ему чешут за ухом. Однако, заметив взгляд Северуса, он тут же невинно мяукнул и сунул голову под ладонь Гермионе, чтобы его погладили. «Ах ты ж Вальпургиево отродье», – разъяренно подумал Северус. Мысль, что эта гадость будет жить в комнате Гермионы, его совсем не устраивала.
– О, вы всей семьей меня встречаете, что ль? – по склону со стороны магловского городка поднимался Амикус Кэрроу, улыбаясь своим широким жабьим ртом.
Северус сжал губы в тонкую линию. Что этому извращенцу понадобилось внизу? Не приведи Мерлин.
– Что ты делал в Олд-Фэнге, Амикус? – хмуро осведомился Северус.
– Вы знаете, что здесь некогда жила грязнокровая матушка Поттера? – весело полюбопытствовал Кэрроу. – Я ходил поглядеть на ее малую родину. Захирел городок, что тут скажешь.
Гермиона изумленно покосилась на Северуса – она-то не знала, что здесь жила Лили Эванс. Еще в то далекое время, когда городок, названный так из-за находящейся неподалеку крохотной скалы, напоминающей зазубренный клык, процветал и был довольно приятным местечком. Потом местная фабрика закрылась, и народ повалил в расположенные неподалеку города покрупнее – Стенинг и Пулборо, а Олд-Фэнг стал похож на призрак магловской цивилизации с полуразрушенным зданием фабрики на окраине и старыми обветшалыми домами, в мусорных баках которых рылись вечно голодные исхудалые псы, больше похожие на фестралов.
– Почетное соседство, верно, Снейп? – осклабился Амикус. – Там, кстати, и сейчас живет грязнокровый щенок. Один из тех, которые до сих пор не встали на учет в Министерстве.
А вот это уже провокация. Краем глаза Северус заметил, как напряглась Гермиона – неужто она в курсе, что здесь обитает ее однокурсник? Томас, кажется.
– Несколько тысяч людей невозможно поставить на учет за три дня, Амикус, – спокойно сказал Северус.
Плохо, очень плохо. Гермиона, чего доброго, побежит спасать мальчишку. На что, собственно, Кэрроу и рассчитывает. Ведь откуда ему знать, встал ли Томас на учет? Значит, это информация извне. Мерлин, почему Томас сразу же не убрался куда подальше? Он ведь знает, что живет под боком у Снейпов, которые ушли вместе с Пожирателями. Неужто все так беспрекословно верят в преданность его, Северуса, Свету?
– Да он и не собирается, – Амикус издал противный хрип и сплюнул на землю желтую слюну: ничего от благородных предков в нем отродясь не было. – Я еще денек другой подожду, а потом приму упреждающие меры. А? – он радостно хрюкнул. – Хорошо сказал, да? По-ученому, бля.
Определенно, весь ум, манеры и внешние данные в этой семье достались одному ребенку, на Амикусе природа отдохнула. Но он был полезен Алекто своей безоглядной верностью, она могла быть уверена, что ее домашний гамадрил за нее готов и сдохнуть и убить. И он действительно был опасен – своим нечеловеческим умением пользоваться инстинктом выживания, недюжинной физической силой и бешеными вспышками неуправляемой магии. Низкий ростом, с непропорционально длинными волосатыми руками, с низким лбом, из-под которого на мир злобно взирали маленькие глазки – он был настоящим атавизмом, генетической ошибкой. Он не мог даже уяснить для себя простые человеческие понятия, они были недоступны его пониманию. У Амикуса была хозяйка, и целое море свирепой животной силы и агрессии, которую ему необходимо было периодически вымещать на более слабых особях. И все – большее в его крохотном мозгу не вмещалось. Глядя на двоих Кэрроу, Северус нередко вспоминал однажды виденный магловский фильм «Кинг-Конг».