Только тогда принц заметил в руках брата опустошенный бурдюк с вином. Внезапно Ланнистер сжал его с такой силой, что, казалось, он лопнет под давлением железных тисков. Душераздирающий крик разнесся по всему склону в тот момент, когда Клаус швырнул его вниз. Он кричал так, как не кричал никогда. Столько боли, страдания и ярости слышалось в этом отчаянном плаче убитого горем человека, потерявшего свою любовь. Затем он, обессиленный, рухнул на землю, сдавленно рыдая. Элайджа закрыл глаза, не в силах смотреть на это отвратительное зрелище. Все остальные предпочитали хранить гробовое молчание. Они не вмешивались даже тогда, когда Лев вдруг вскочил и начал биться головой о ствол дерева, превращая собственный лоб в кровавое месиво. Засохшие красноватые пятна до сих пор виднелись по всему лицу. Больше ничего. Совершенная пустота. Они прокляты. Всегда и навечно.
***
Он спотыкался на каждом шагу, продолжая неуверенно плестись вдоль реки. Рара, преданный конь, не решался мешать хозяину, продолжая отрешенно следовать за ним. Казалось, он понимал, что несет на собственной спине тело женщины, которая была дорога Расти. Вместе они продолжали путь до тех пор, пока не совершили остановку около огромного дуба, превышающего размеры некоторых замков. Место, под которым он разведет погребальный костер найдено. В скором времени красно-желтое пламя объяло сухой хворост. Вновь этот неприятный запах горелой плоти, но его нужно выдержать.
Голубоватые глаза следили за тем, как медленно угасала жизнь юной девушки. Хэйли была мертва достаточно давно, но ее сильная душа ушла только сейчас. Прах рассеялся при малейшем дуновении ветра. Ничего не осталось, только догорающие веточки. Мэннинг усиленно молился, не в силах подняться с колен. Эта девушка была символом бескорыстной любви, которую они уничтожили. Он больше не хочет иметь с этими ублюдками ничего общего. Майкл – монстр, ничем не отличающийся от Луциана Таргариена. Все изменилось. Отныне Расти сам по себе. Больше никакого служения Ланнистерам. К черту всех королей.
- Отец, если ты меня слышишь, то помоги ей. Проведи ее в Рай, умоляю тебя! - стоя на коленях со сложенными в молитвенной позе ладонями, он пытался вспомнить хотя бы один стих из Библии. Слишком часто он отказывался посещать церковь, о чем теперь сильно сожалел. – Я согрешил. Я недостоин даже упоминать твоего имени, отец, но заклинаю тебя помочь этой душе! Ты обязан это сделать! Прошу!
Сильный ветер вторил голосу просящего. Он подхватил его мольбы и направил к небесам. Возможно, они будут услышаны кем-то, однако тишина вынуждала отказаться от веры. Если бы Бог существовал на самом деле, то он не допустил бы таких зверств. После этого Расти окончательно разуверился в справедливости. Она улетучилась с первыми клубками черного дыма, устремляясь наверх, к проклятым.
========== В тот день я попыталась жить ==========
Hurts – Somebody To Die For.
The Strumbellas – Shovels & Dirt
Сегодня просторные апартаменты верховного командующего армии Юга, против обыкновения, оставались пустыми. Он предпочел обществу изысканных девушек несколько опустошенных графинов с вином, которые теперь устилали мраморный пол. Роскошная кровать с зелеными простынями, расшитыми золотистыми нитями, с балдахином, ниспадающим до плит, оставалась нетронутой. Ее хозяин находился в другой части комнаты, за обширным, заваленным многочисленными картами, столом.
Засохшие пятна рубинового цвета отчетливо виднелись не деревянной поверхности. Переизбыток напитка Богов, как тогда называли самую обыкновенную опьяняющую жидкость, в крови, вынудил Тирелла подпереть голову рукой, ожидая того, кто придет и решит все накопившиеся проблемы. В подобном состоянии он находился с тех самых пор, как вернулся из Королевской Гавани с четким отказом в помощи. Его предали, выкинули на улицу, как грязную собаку.
С каждым днем в замок и его окрестности приходило все больше и больше семей, лишенных крова по вине одного лишь наследника престола. Мозер был вынужден наблюдать за мукой на изможденных лицах сбежавших от огня и меча мужчин, на согбенные спины женщин, на чьих плечах рыдали маленькие дети. Ощущение собственной немочи угнетало. После смерти отца он привык контролировать все, даже самые мизерные, ничего не стоящие события.
Без твердого вмешательства с внешней стороны весь мир может рухнуть в долю секунды. Так произошло и на сей раз. Перед глазами вновь проносились картины прошлого. Отчаянно жаждущая приюта толпа мирно шествует под белоснежными сводами огромной крепости. Бесчисленное множество парков, садов, аллей и благоухающих улиц наполнились смрадом уныния, печали и страха. Реющие стяги с распустившимися на зеленом поле розами теперь казались еще более отвратительными, чем было изначально.
В ушах до сих пор стоял звон церковных колоколов, оповещающих о прибытии новых жертв войны. Никому нельзя верить. Ты считаешь человека близким другом, едва ли не родственной душой в сплотившем вас горе, а он наносит предательский удар в грудь, при этом глядя тебе прямо в глаза. Тирелл продолжал изнывать от старых шрамов, что покрывали значительную часть сердца. Разум требовал борьбы, привычной для такого человека, однако все тело неумолимо клонилось набок. Желание предаться самозабвенному сну слишком часто одерживало победу над искушением в виде призыва оставшихся в живых вассалов с целью уничтожить противника.
Ему за всю свою сорокалетнюю жизнь не единожды доводилось оказываться в самых патовых ситуациях, из которых, казалось, нет никакого иного выхода, кроме как отступление. Но разве когда-нибудь он подчинялся кому-либо или чему-либо? Если бы такое действительно происходило, то труп относительно молодого мужчины достаточно давно покоился в сыром фамильном склепе. Возможно, следует предпринять новую попытку, найти решение проблемы, прийти к общему мнению, в конце концов. Нет. Дрожащие ладони опускались сами собой, снова заставляя ощущать во рту горький привкус сокрушительного поражения. Старший брат, скорее всего, не сдался бы так быстро. В этом весь Лэнс: он будет стоять до конца, до победы или неминуемой смерти. Третьего не дано. Как бы там ни было, а бывший лорд могущественного региона мертв.
У него есть наследники, есть жена и бесполезный родственник в виде не расстающегося с бокалом падшего рыцаря. Коротко остриженные волосы, ранее привлекавшие всех своей несвойственной для мужского пола длиной, покрывали морщинистый лоб. Полузакрытые глаза поражали окружающих своей голубизной, а приятное лицо никогда не оставляло его без женского внимания. Впрочем, так ли это важно, если его сердце давно принадлежит другой? Сколько бы он не старался потешить собственное самолюбие мимолетными увлечениями, они не могли восполнить ту пустоту, что образовалась внутри. Ни дурманящие винные пары, ни продолжительные ночные похождения – ничего из этого не могло снова вернуть эту извечную циничную усмешку.
Если Мозер потерял бодрость духа, то можно считать битву проигранной. Этот ветеран будет последним, кто утратит боевой дух, но так произошло именно в самый неподходящий момент, требующий полной отдачи. Тяжелая дубовая дверь, ведущая в покои аристократа, отворилась с легким скрипом. Гвардеец, облаченный в сверкающие доспехи, остался снаружи, по приказу самой леди Висячих Садов. Она, как всегда, вальяжно прошествовала мимо гнездящихся под ногами кувшинов, карт и книг. Ее не удивляло состояние, в котором пребывал вечно безнравственный деверь. Подойдя как можно ближе к столу, Ирина взяла в руку полупустой бокал, при этом поднося его к лицу. Горький вкус обжег горло, вынуждая поморщиться.
– Знаешь, я бы не рекомендовала тебе подходить к огню, – подражая его типичной издевательской манере вести разговор, дочь Дагона намеревалась пробудить хоть какие-то эмоции. Неважно – гнев, радость или разочарование. Больше нельзя было терпеть столь угнетающее настроение. – Не знаю, сколько этой гадости ты в себя влил, но, если так будет продолжаться и дальше, то при контакте с огнем твое тело превратится в хорошо прожаренный кусок мяса. Не скажу, что это меня сильно огорчит, но, сам понимаешь, удержать такое количество вассалов одной будет непосильной ношей, хотя я избавлюсь от твоих извечных неуместных комментариев, что само по себе уже великое благо. И я настоятельно рекомендую тебе отреагировать, поскольку все еще думаю над тем, стоит ли позволять тебе пить дальше, наслаждаясь спокойствием и тишиной.