— Это была уловка, — снисходительно улыбнулся мужчина, повернувшись ко мне. — И ты выдала себя с потрохами.
Прикусила нижнюю губу, осознав степень своей ошибки.
— А Артур знает, что он отец? — вопрос вырвался сам.
— Я не знаю, — Михаил Ильич дернул плечом. — Все свои мысли он держит исключительно внутри себя. Как и всегда.
— А что, если от нашего разговора станет только хуже? Нам обоим. Что тогда?
— Не знаю, — вздохнул мужчина. — Но тогда я, хотя бы, буду знать, что испробовал всё, чтобы вернуть его к нормальной жизни и, возможно, тебя тоже.
Не выдержав его взгляд, в котором таилось, что-то схожее с отческой заботой, отвернулась в сторону, чтобы уставиться на чайный сервиз, стоящий на столе.
«Он снова начал участвовать в боях» — крутилась фраза в моей голове.
«Он даёт себя побить» — ещё одна фраза, не дающая покоя.
Какого черта? Почему всё это должно меня заботить? Артур вполне способен разобраться со своим внутренним дерьмом сам, не прибегая к моей помощи, которая заключается в болтовне.
Какие слова я должна ему сказать? Не пей — козлёночком станешь? Бред какой-то…
Одно упоминание его имени способно вывести меня из себя.
Павлин чертов!
— Хорошо, — произношу и не узнаю собственного голоса, который звучит столь уверенно. — Я поговорю с ним.
— Тогда нужно выезжать уже сейчас, — глядя на наручные часы, ответил Михаил Ильич.
— Мне надо Полину собрать.
— Ты действительно собралась вести её в город? — мужчина скептически поднял бровь. — К тому Артуру, в которого он сейчас превратился? Вам будет лучше поговорить один на один, без лишних глаз и возможных детских слёз. Сомневаюсь, что Полине нужно видеть то, что она может увидеть.
— И что вы предлагаете?
— Предлагаю оставить её с той женщиной — соседкой. Её биографию я проверил от и до, так что ей можно доверить ребенка. Тем более, что надолго ты Полину не оставишь. Если поедем прямо сейчас, то вечером ты поговоришь с Артуром, а ночью вернешься к дочери, так что твоё отсутствие ей не покажется долгим.
— Как у вас всё просто, — усмехнулась я, покачав головой. — А вам не приходило в голову, что я боюсь оставлять её одну, зная, что где-то рядом находится свита Артура? Вы не подумали о том, что я могу бояться за дочь? Что, если он её похитит? А он это умеет. Это его метод — похищать и удерживать силой.
— Он месяц беспробудно пьёт и, могу тебя уверить, что он не в курсе моего к тебе визита. Я приехал один, без сопровождения, на своей машине, — словно маленькому ребенку пояснил мужчина. — Единственный, кто тут всем рискует — это я. Пожалуйста, Даша.
Снова отвела взгляд в сторону, не в силах выдержать ту мольбу, что таилась в глазах Михаила Ильича.
Один вечер. Один разговор.
И как бы я ни морщилась и ни отнекивалась, этот разговор нужен был и мне тоже.
— Хорошо, — встав со стула, подхожу к мужчине. — Но я это делаю первый и последний раз.
— Этого вполне достаточно.
Глава 15
— Четыре, — тихо произнёс Михаил Ильич и уставился на дорогу сквозь лобовое стекло внедорожника.
— Что, четыре? — не поняла я, сжимая в руке телефон.
— Четвертый звонок за два часа, — пояснил мужчина и, бросив на меня взгляд, снисходительно улыбнулся. — Твоя нянька скоро перестанет брать трубку.
— Я первый раз оставляю Полину без своего присмотра на такой срок.
— Меньше суток — не такой уж и большой срок.
— Для меня он просто огромный.
— Не волнуйся, всё будет хорошо, — уверенно произнёс мужчина и прибавил скорость, чтобы обогнать едущую впереди машину. — Пять часов и мы на месте.
— Угу, — многозначительно произнесла в ответ и откинулась на спинку сиденья, прикрыв на секунду глаза.
Может, не стоило ехать?
Зачем я это делаю? Что нам даст один разговор? Да и станет ли Артур, вообще, со мной разговаривать? У него же всё хорошо, мир в синем эгоистичном цвете не даёт ему скучать. Минимум заморочек — максимум удовольствия. Не жизнь, а фейерверк. А тут я со своими душевными разговорами. Смешно даже.
Зря мы всё это затеяли…
Пора возвращаться домой. Покаталась немного, проветрилась и хватит.
— Даже не думай, — нарушил тишину в салоне Михаил Ильич.
— О чем?
— Обратно мы не поедем. Вам нужен этот разговор. Обоим.
— Пока мне кажется, что этот разговор нужен только мне, — вздохнула и отвернулась к стеклу, поджав губы.