— Почему в машине автолюлька? — спокойно задала терзающий меня вопрос. — Ты готовился к этому?
— Я готовился к твоему положительному решению, касаемо переезда ко мне, но подгонять тебя огнём в мои планы не входило, — в тон мне произнёс Артур. — Ты и дочь будете жить в моём доме, пока я не разберусь со всем этим дерьмом. Доверься мне первый и последний раз.
— Последний, — шепчу ему в губы и отстраняюсь, чтобы вновь почувствовать босыми стопам холодную землю.
Глава 19
В особняк мы приехали к девяти утра. Полина уже около часа с любопытством смотрела в окно и о чем-то рассуждала на своем, только ей понятном, языке.
Стоит отдать должное охране Артура — ребята действительно хорошо подготовились к нашему возможному переезду. Помимо автолюльки в машине имелись подгузники, детское пюре и сок в маленьких коробочках и даже несколько игрушек. И только благодаря этому набору Пося и восприняла первое в своей жизни путешествие столь спокойно.
Сразу после нашей встречи на трассе, Артур поехал в село, чтобы лично выяснить причину пожара и при случае сразу напасть на след поджигателей, которые могли работать по заказу. Либо же поджог являлся баловством местных школьников, так как Дэн сказал, что один подросток довольно-таки настойчиво пытался проколоть колеса и поцарапать их внедорожник. И именно на этого подростка они и отвлеклись, решив, что погонять его по селу и немного попугать, будет не лишним и послужит для него хорошим уроком, а для них небольшой разминкой.
При въезде на территорию особняка почувствовала дрожь в руках и коленях: не думала, что возвращение в эту серую обитель с обшарпанным фасадом станет для меня столь волнительным.
Ничего не изменилось: подъездный круг, фонтан, который многие годы не использовался по назначению, а, судя по его наполнению, служил пепельницей и урной для старой листвы. Серый фасад, с потрескавшейся на нем краской, стал ещё более зловещим, демонстрируя следы от пуль, служащие свидетельством того, что дом подвергался нападению, но выстоял и не страшится своих шрамов.
Подъехав к крыльцу, внедорожник остановился и заглушил двигатель.
— Всем оставаться на своих местах, — скомандовал Дэн, убирая телефон в карман джинс. — Сейчас выйдет Ильич.
Из парадного входа вышел Михаил Ильич, как всегда в костюме и с едва заметной снисходительной улыбкой на лице. В правой руке мужчина нёс… домашние тапочки, что невольно вызвало улыбку и на моём лице.
Открыв пассажирскую дверь с моей стороны, Михаил Ильич поставил домашние тапочки к моим ногам.
— Мне тут позвонили… — начал мужчина и коротко усмехнулся.
— Я так и поняла, — ответила ему и надела мягкие домашние тапочки на свои босые ноги.
— А насчет меня никто не звонил? — подал голос Дэн, наигранно загрустив. — Я бы тоже не отказался от тапочек и кофеёчка, если можно.
— Я бы тоже от кофеёчка не отказался, — отозвался водитель, который за всю поездку проронил лишь несколько слов, и то шепотом.
— Ох, ты блять! — подпрыгнул на месте Дэн. — Говорящий! А чё молчал-то всю дорогу?
— Не знал можно ли говорить при них, вот и молчал, — пожал плечами парень, имя которого я так и не узнала.
Новые люди в охране Артура, явно были подобраны тщательно и этот факт, как ни странно, успокаивал.
— Молодец, — похвалили его Дэн, ткнув кулаком в плечо. — Сечёшь фишечку. С этими красотками могу говорить только я…
— Слышишь, болтун, — перебил его пламенную речь Михаил Ильич. — Захлопни уже свой генератор слов, иди завтракай и отсыпайся. Вечером смена в клубе.
— Ни секунды покоя. Ничего без меня не могут, — театрально вздохнул Дэн, а мы с Полиной, тем временем, покинули салон внедорожника и направились к парадному входу в особняк.
Долго на руках Пося не усидела и как только мы вошли в дом, её маленькие ножки в розовых носочках пошлёпали по светлому каменному полу вестибюля.
Внутри дома тоже всё осталось прежним, изменились лишь некоторые детали декора и цвет стен стал немного темнее, чем я его помнила. Всё так же, как и раньше отражало холодность и закрытость хозяина этого дома, а также полное отсутствие интереса к интерьеру. Холостяцкая берлога, которая хоть и была чистой и ухоженной, отражала одиночество её обитателей.
Со стороны кухни раздался знакомый мне голос:
— Ну, где она ходит? У меня сейчас всё остынет, — раздражался Жорик, громко топая по узкому коридору, ведущему в кухню.
Как только мы оказались в поле его зрения, из рук мужчины выпала ложка и со звоном ударилась о каменный пол. Но Жорик даже не попытался её поднять, продолжая смотреть, то на меня, то на Полину, которую, как раз-таки, привлек звон. Поэтому подбежав к повару, доченька поспешила поднять столовый прибор и вернуть его мужчине, который смотрел на Посю с приоткрытым ртом.