Теперь мое изменение протекала легко. Покрытие моей магии и покалывающее ощущение, когда я превращалась из плоти в мех. Я отряхнула свою красновато-коричневую шерсть и пошла к парням. Я чувствовала такое же влечение к ним в этой форме и не колебалась.
Я подошла к Энсону, потираясь о его черно-серую шерсть. Он игриво прикусил мою шею сбоку. Я провела лапой по его заду, и он издал пыхтящий смешок.
Подойдя к Люку, я потерлась о него носом. Он приник к моему лицу в небрежном поцелуе. Я издала низкое рычание, вытирая слюни от его бока.
Кин придвинулся ближе, прижимаясь ко мне. Его серебристо-серый мех блестел в лунном свете. Я прикусила его за ухо в знак приветствия.
Холден был самым крупным из нас, в нем явно текла кровь альфы. Его золотистый мех только добавлял ему величественности. Мне до боли хотелось нарисовать его именно таким.
Я низко пригнулась, а затем бросилась на него, и мы покатились по траве. Холден нуждался в игре больше, чем кто-либо другой из парней, на его плечах лежала тяжесть всего мира. Мы катались, пока он не прижал меня к земле. Его зубы задели мою шею, и я вздрогнула.
Укусив в последний раз, он отпустил меня и поднялся на лапы. Я перекатилась, чтобы встать, и увидела Вона. Его черный мех сливался с ночью, но это белое пятно на груди, похожее на сердце, было моим маяком.
Я подкралась к Вону, и он дернул ушами. Он осторожно посмотрел на меня, готовясь, я не была уверена к чему. Я остановилась всего в нескольких дюймах от него. Его запах ударил мне в ноздри, и мне захотелось утонуть в нем, чтобы он прильнул к моему меху.
Я действовала инстинктивно, проводя языком по щеке Вона. Он застыл, его рот комично открылся. Я ухмыльнулась и сделала это снова.
Он издал низкое рычание.
Я опустилась на передние лапы, виляя хвостом. Вону тоже не помешало бы немного поиграть. Может быть, это смягчило бы его вечно хмурый вид.
Я рванула вперед, собираясь еще раз его лизнуть, но он оттолкнул меня. Я пригнулась, обманув его, а затем укусила его за зад и не слишком нежно. Вон издал сдавленный вопль.
Прежде чем он успел предпринять ответные действия, я бросилась к деревьям. Всего за несколько секунд он последовал за мной по пятам. Вопли огласили воздух, когда мои парни помчались за мной. Я уворачивалась от камней и перепрыгивала через поваленные деревья.
Как раз в тот момент, когда я собиралась добежать до ручья, в меня врезалась большая фигура, и мы оба полетели на землю. Мы с Воном покатились, остановившись чуть в стороне от воды. Секундой позже остальная часть нашей связи прибыла.
Это была груда когтей и меха. Игривые покусывания и лающий смех. Кин прыгнул в воду, обрызгав нас всех.
Я потеряла счет времени под лунным светом. Все, что имело значение, — это этот момент с моими волками, какими нам всегда было суждено быть. И я буду бороться изо всех сил, чтобы удержать этот подарок Судьбы.
— 23-
Я схватила полотенце из стопки у двери спортзала. Вытерев лоб, я сделала глоток воды. Сердце все еще колотилось в быстром ритме, а мышцы дрожали, но всего за последние две недели я стала сильнее. Веса, которые я могла поднимать, увеличивались, пробежки становились длиннее. Это не означало, что я могла сдаться.
Толкнув дверь, я позволила прохладному воздуху скользнуть по коже. Энсон следовал за мной по пятам.
— Почему бы нам не перекусить в сторожке?
— Сначала мне нужно поработать над своим даром.
Он поджал губы.
— Прошлой ночью ты занималась этим несколько часов.
Так долго, что Кин больше не мог защищаться, потому что был настолько истощен. Мне пришлось восстанавливать его энергетические запасы, что, в свою очередь, ослабило мои. У нас не было другого выбора, кроме как прерваться на ночь.
— Мне нужно столько дополнительного времени, сколько я могу получить. — Потому что мой дар был ненадежен. Я нашла свой путь с помощью энергетических разрядов, но пробиваться сквозь щиты? Не так уж и много. Я не пыталась подавить поднимавшееся во мне разочарование. Вместо этого я позволила этому подпитывать тот запас энергии в моем центре. Чем больше был бассейн, тем больше у меня было шансов в конце концов преуспеть в прорыве.
— Тебе нужно позаботиться о себе, — проворчал Энсон.
Я повернулась так, чтобы быть лицом к нему, но продолжала идти задом наперед.
— Ты просто капризничаешь, потому что хочешь быть один, а это означает, что тебя разбудят в четыре утра.
Энсон был единственным, кто выдерживал это каждый день недели. Остальная часть связи сменяли друг друга или просто присоединялись к моим послеобеденным тренировкам. Энсон рассмеялся не так, как я ожидала. Вместо этого в его зеленых глубинах был намек на гнев.