Иван улыбнулся Холдену.
— Ты занимался.
— Наше прошлое формирует наше будущее.
— Ты будешь замечательным лидером, когда придет твое время, щенок.
Холден уставился на него.
— Я не щенок.
— Может, и нет. Но для такого старого пердуна, как я, вы все щенки.
Энсон подавил смешок.
— Но Четверка — это, по сути, четырехзубый король, — возразила я. — Чем это может быть лучше?
— В этом ты права, — сказал Иван со вздохом. — Испытания должны были выявить тех, кому суждено возглавить…
— Но они показывают вам только тех, кто является самым сильным или одаренным. Это легко может быть кто-то, кто жаждет власти, а не тот, кто принимает близко к сердцу интересы мира перевертышей, — закончила я за него.
— Ты права.
— Как нам убрать Калеба из Четверки? — Я должна была поверить, что здесь есть лазейка. Какой-нибудь способ отрезать его от любого подобия власти.
Пристальный взгляд Ивана остановился на мне.
— Есть только один способ. Ты должна убить его.
— 39-
Открыв дверь, я вышла на заднее крыльцо. Ранним утром из лесов выплыл туман. Он закручивался в маленькие воронки, а затем поднимался в воздух. Я плотнее закуталась в толстовку Холдена. Прошлой ночью мы решили остаться в его старой комнате в лодже, желая быть рядом на случай, если что-нибудь случится.
— Ты тоже рано встаешь, Роуэн?
Голос Ивана так напугал меня, что я расплескала немного горячего шоколада через край кружки.
— Я привожу эти чувства перевертыша в рабочее состояние.
Он усмехнулся и похлопал по стоящему рядом с ним креслу.
— Присоединяйся ко мне.
Я не видела в этом ничего плохого. Я смогла лишь мельком разглядеть пару силовиков сквозь деревья, поэтому опустилась на сиденье.
Иван мотнул головой в сторону леса.
— Моя постоянная компания.
— Ты их винишь? Мы не знаем твоей истинной мотивации быть здесь.
— Справедливое замечание. — Он откинулся на спинку стула и поднес кружку к губам, делая большой глоток. — Чай всегда помогает справиться с самыми серьезными мировыми проблемами. Ты так не думаешь?
Я подняла кружку.
— Сегодня утром я собираюсь выпить горячего шоколада.
— Всегда в выигрыше. Я неравнодушен к шоколаду.
— Значит, ты не дурак.
Иван издал смешок.
— Я рад, что прошел проверку.
— Это еще предстоит выяснить.
Никто из нас не сказал Ивану, что мы, вероятно, нашли убежище Калеба, и не обсуждал никаких планов относительно того, как мы могли бы выкурить его из укрытия. Как бы сильно мне ни хотелось верить, что Иван, возможно, захочет помочь, я не была уверена.
— Я думал, это Грегор продвигает королевские планы за кулисами.
Я обернулась на слова Ивана, вглядываясь в морщинистые черты его лица.
— Он действительно похож на человека, который хотел бы, чтобы весь мир преклонялся у его ног.
— Ты его раскусила.
Я скривилась, будто попробовала что-то кислое, воспоминания о визитах Грегора сюда всплыли в голове.
— Он определенно заслуживает постоянной диареи.
Иван подавился смехом.
— Ты мне нравишься, Роуэн.
— Я тоже хочу, чтобы ты мне нравился, но я все еще не уверена, могу ли тебе доверять.
— Умно. Прямо сейчас ты не должна доверять никому, кроме своей связи. Они — те, кто в безопасности.
— Так жить нельзя. — Я не хотела идти по жизни, постоянно подвергая сомнению намерения людей.
— Да, нельзя.
Горе захлестнуло Ивана так сильно и быстро, что я почувствовала его как физическую волну.
— Кто-то предал тебя?
Его губы изогнулись в печальной улыбке.
— Живя так долго, как я, многие люди предавали меня.
Я молчала, надеясь, что это вытянет из Ивана больше информации.
— Моя мать была преобразователем энергии.
Я шумно втянула воздух. Мысли начали вращаться с бешеной скоростью, закружился миллион вопросов. У Ивана должно было быть так много ответов, которые я искала.
Он медленно покачал головой.
— Ее забрали, когда мне было всего семь.
У меня сдавило грудь.
— Из-за ее дара?
— Да. Больше я ее никогда не видел. Ее использовали и издевались над ней, заставляя подчиняться воле могущественного альфы. К тому времени, когда мои отцы выяснили, где она, было уже слишком поздно.
— Мне так жаль. — Мне хотелось протянуть руку к Ивану, заключить старика в объятия, но я сдержалась.
— Я поклялся тогда и там, что у меня никогда не будет детей. Я не стану рисковать тем, что у них тоже будет такой дар. Хотя я так сильно тосковал.