— У меня это — мешок из-под картошки. А у тебя?
— О, повезло тебе. У меня из-под угля. Ужас просто.
— Какие вы обе счастливые! В моем мешке, судя по запаху и виду, тащили через болото дохлого арцефала…
Я не удержалась от смешка над собственными мыслями. Молчаливые девицы в очереди дружно наградили меня укоризненными взглядами.
— Госпожа, стойте тут, — напоследок сказала мне Тиира, — вы уж извините, но придется подождать как всем.
Да я и не удивилась. Раз уж мне «по статусу» и нормальной одежды не выдали, то постою уж и в очереди как все простые смертные.
Служанка скрылась в толпе, а я осталась уныло ждать.
Больше никто не присоединялся; видимо, я была самой последней. Очередь, между тем, продвигалась, вот только входящие девушки обратно не выходили. Что, учитывая совсем скромные размеры шатра, казалось, мягко говоря, загадочным. Да они бы там просто не поместились! И чем ближе становился мой черед, тем неуютнее я себя чувствовала. А уж когда последняя передо мной девушка скрылась в шатре, я едва подавила порыв отсюда сбежать. Но, увы, грызущее любопытство победило даже страх, я осталась на месте. Запоздало озадачилась вопросом: а как я вообще узнаю, что нужно входить? И буквально тут же прозвучал голос:
— Входи.
Я в первое мгновение даже остолбенела. Ведь рядом со мной никого не было. Да и сам голос показался странным. Не поймешь: женский или мужской, взрослый или детский. Все эти размышления заняли долю секунды. Собравшись решимостью, я все-таки откинула полог шатра и вошла внутрь.
Толпы девиц, набитых сюда как шпроты в банку, тут не оказалось.
— А где все? — вырвалось у меня невольно.
Сидящая на подушке посреди шатра пожилая женщина не стала отвечать, лишь молча указала мне на подушку напротив. Я послушно опустилась на колени. В первое мгновение хотела поздороваться, но что-то мне явственно намекало, что лучше вообще помолчать. Да и хозяйка шатра меня, мягко говоря, пугала. Нет, она не была страшной, просто… странной. С одинаковым успехом ей могло быть и пятьдесят и сто пятьдесят. Абсолютно седая, в балахонистых черных одеждах, она уж очень походила на ведьму из сказок. Причем, ни разу не добрую. Да и смотрела на меня так, словно и вправду насквозь видела.
— Боишься, значит, — ее губы вдруг тронула мягкая улыбка.
— Боюсь, — я не стала скрывать, — просто вы… — я недоговорила, она перебила:
— Не меня боишься, его боишься.
— Его — это кого? — озадачилась я. — Руслана?
— Не бойся, — голос «ведьмы» вдруг прозвучал ласково, как будто бы даже с искренней заботой, — все должно произойти. Сегодня особенная ночь. Сегодня Свет Жизни избавит тебя от чужой магии. Но от страха ты должна освободиться сама.
— Я вас не понимаю, — растерянно пробормотала я. Складывалось впечатление, что эта странная женщина знала обо мне куда больше, чем я сама.
— Тебе и не нужно понимать, Карина, — она слегка покачала головой. — Хоть раз попробуй просто чувствовать. Просто верить себе. И, главное, верить ему.
Перед ней материализовалась небольшая деревянная шкатулка без каких-либо вычурностей и украшений. Крышка откинулась сама собой, внутри теснилось множество крохотных разноцветных скляночек. Три из них неспешно поднялись в воздух: белая, золотистая и черная. Сами собой открылись крохотные колпачки, и в правой руке у пожилой незнакомки возникло диковинное перо. Полупрозрачное, оно будто бы одновременно не являлось материальным. Передо мной был явно ментальный артефакт. Но спрашивать я не стала, во все глаза смотрела на происходящее.
Обмакнув кончик пера в белый сосуд, женщина прямо в воздухе начала рисовать витиеватый знак.
— Это чистота твоей души, — попутно говорила она.
Следом перо коснулось другого сосуда, и к зависшему в воздухе белоснежному знаку добавились золотистые штрихи, похожи на языки пламени.
— Это твои чувства.
Два цвета сплелись между собой настолько гармонично, что казалось прямо кощунством что-либо к ним добавлять. Увидев, что перо направляется к черной склянке, я не удержалась:
— Извините меня за наглость, я, конечно, понимаю, что вы лучше меня знаете, что делать, но ведь этот черный цвет только все испортит!
Бросив на меня хитрый многозначительный взгляд, «ведьма» все-таки добавила черную вязь к бело-золотому узору.